Новая картография мира

В 1492 году Христофор Колумб открыл Америку. Это был дерзкий прорыв в будущее, обозначивший границу новой эпохи, ее называют теперь Modern World, современный мир. Однако подвиг Колумба был еще и грандиозным картографическим казусом. Ведь великий генуэзец, руководствуясь картами своего времени, искал вовсе не Америку, но Индию… А вот другой пример картографической коллизии, свойства уже почти мистического. Живший в XVI веке фламандец Герхард Меркатор, признанный «король картографии», на своей знаменитой карте мира (1569 год) разместил… Антарктиду — то есть материк, который был обнаружен экспедицией русских мореплавателей Беллинсгаузена и Лазарева много позднее, лишь в 1820 году. Однако сейчас, когда со спутника удается различить даже бегущий по шоссе автомобиль, да что автомобиль: даже время на циферблате часов у пешехода, есть ли причины не доверять географическим картам? Выясняется, что есть. О пространствах Нового мира, о не тождественности формальных политико-административных границ тем реалиями, которые складываются на планете, писатель Юрий Чирков беседует с заместителем директора Института экономических стратегий Александром Неклессой.

— Александр Иванович, Вы профессионально занимаетесь проблемами стратегического анализа и планирования, скажите, что же это такое, стратегия?

— Сначала — чем стратегия не является. Распространенная ошибка: отождествление стратегии с политикой, в лучшем случае с политикой долгосрочной, да и то не всегда. Так, еще два-три года назад приходилось сталкиваться с разработкой «стратегий действия до 2000 (или 2001) года». В привычном словоупотреблении стратегия нередко отождествляется с умением достигать некую серьезную цель, либо реестром действий, ведущих к достижению цели. Все это, однако, — политика. Стратегия же, стратегическое планирование есть, прежде всего, конечное (для той или иной области) целеполагание.

Но само по себе целеполагание лишь «надводная» часть стратегической триады. Не менее важно правильно определить субъект действия, хотя подчас это может показаться нелепой, «лишней» задачей, настолько субъект, казалось бы, очевиден. Скажем, если речь идет о российской стратегии, то ее очевидный субъект — Россия. Но подчас в подобной простоте таятся серьезные подвохи. Мы к этому вопросу, думаю, еще вернемся…

И, наконец, — картографирование реального контекста, среды стратегического действия. Ближайшие соседи тут доктрина и концепция. В этом русле, при соблюдении единства всех трех элементов стратегического планирования и формулируется основной, базовый код, алгоритм действий, ген