Если бы я тебя так не любила, то стала бы монстром
Интересно, проводила ли я время когда-нибудь в ночном, пустом «Максе». Да еще одна, — Кира оглянулась вокруг. — Нет ни одна. Вон, на стойке бара валяется Янка, изображает, что спит. Хотя, она может отключаться в любом месте и в любой позе.
Кира поискала глазами Марьяну.
— Неужели смылась? Нет, менты бы не дали. Да, она прячется под своей уникальной шубкой, в самом темном месте кафе.
«Останкино» — это не место работы. Это — земля, которую мы осваивали много лет и почти одолели, вспахали. И надо же — теперь «Она» лежит наверху, а мы все подозреваемые.
— А кто она? Даже этого мы не знаем.
Завтра эфир — нет уже сегодня. Ничего не готово. Начальству же будет абсолютно всё равно. Умер кто-то или притворяется. Программа должна выйти «в том же месте, в тот же час».
Жаль, что мы почти не общаемся между собой последние несколько лет. Страшно ужасно, а поговорить не можем, или не хотим. Никто первый не пойдёт на контакт.
— Девушки — красавицы, кто пойдет опознавать тело? — Следователь стоял у стойки, как раз там, где в изящной позе были скрещены Янины ножки.
— Её с детства знала только Кира. Все родинки, порезы появлялись на её глазах. Она пусть идет, — зевая, пролепетала Яна.
Я и не сомневалась, что пошлют меня. Странно, мне было даже самой интересно, узнаю ли я ту, которая «ждет» в банкетном зале.
— Пошли, капитан.
— Не так резво. Сначала необходимо найти понятых. В здании кто-нибудь есть?
Мы все громко засмеялись. Янка встала со своего лежбища, а Марьяна выглянула из-под мехов.
— На этой земле обетованной всегда есть жители. — Яна спрыгнула с барной стойки и крикнула: — «Люди, отзовитесь»
Из разных дверей, включая туалет, появились не выспавшиеся помятые лица работников ночного эфира.
— Что надо? Чего ты орёшь? Ночь же на дворе, — неласково обратился к Яне, оператор новостийной программы Костя.
