Василий Павлович Бережной
ГОЛОС МАТЕРИ
Оказавшись на Луне, она все разглядывала, всем восторгалась.
Никогда не думала, что здесь так хорошо!
Он водил ее по бесконечным туннелям Лунополиса, показывал грандиозные сооружения, которые своими сводами упирались в черное, усеянное звездами небо.
- А ходить как легко, сыночек!
Голос у матери звонкий, совсем молодой - может быть, потому, что она певунья. Сколько он ее помнит, всегда пела, да как! В праздники, принимая гостей, пела весело, с огоньком, в будни, за домашней работой, - тихонько и немного печально. Да и в разговоре словно не произносила слова, а напевала. Но сейчас в ее голосе было что-то такое... необычное. Может быть, так разволновал ее перелет на Луну? Он вслушивался в этот до боли родной голос и никак не мог понять, что в нем нового, не такого, как было...
- А у нас цветут сады. Только бы морозко раньше времени не ударил. Урожай будет! Приедешь в отпуск этим летом?
Хотел сказать ей об экспедиции, чуть не проговорился, но все-таки удержался. Зачем волновать маму? В ее голосе и без того волнение. Неужели догадалась, что это прощанье? Или почувствовала интуитивно?
- Хотя здесь и легко ходить, но расстояния немалые, сказал он. - Лунополис занимает больше ста квадратных километров. Давайте, мама, немножко поездим.
Дорога, украшенная полосами зеленого пластика, понесла их по гулким туннелям, стены которых искрились в свете кварцевых ламп. На поверхность поднял их эскалатор. Мать молча смотрела на гигантский купол, увенчивающий кратер диаметром не меньше километра.
- Площадь дружественных наций, - объяснил он. - После работы собираются здесь американцы, русские, поляки, украинцы, французы... Все, кто работает в Лунополисе. А вон к озеру пошла группа туристов. Поплавать на Луне - экзотика!
- Э, сынок, в Днепре, пожалуй, лучше. Вот приедешь в отпуск...
"Милая, ненаглядная мама! Когда еще посчастливится мне побывать на Земле, да и будет ли это вообще..."
Хотя мать и скрывала тревогу, прятала ее глубоко в сердце, но чувствовал сын ее волнение по интонации голоса, по глазам, по вздоху, который нет-нет, а вырвется из груди. И даже улыбка как-то не так озаряла родное мамино лицо, которого уже коснулись годы.
Когда любовались панорамой астродрома, где в черную глубину космоса нацелились два корабля с Останкинскую телевизионную башню, мать снова вздохнула.
- Что это? - спросила она.
- Корабли дальнего действия, мама. Готовится экспедиция на соседнюю планетную систему.
Прищуренным взглядом смотрела она на эти ракеты, на которых возились монтажники, сновали как муравьи, казались совсем маленькими на такой высоте.
