Пришел в сознание, с трудом разлепил глаза. Комната кружится, словно нахожусь в вертолете.
Прикрыл глаза, медленно досчитал до ста, делая глубокие вдохи по особой методике, почерпнутой из боевых искусств, прогоняя по организму прану. Вновь открыл глаза и сконцентрировался. Головокружение прошло, и я смог разглядеть обшарпанный беленый потолок. До носа донеслись окружающие запахи — пахло лекарствами, хлоркой, и тем запахом, который остаётся после обеззараживания помещения ультрафиолетом. Огляделся вокруг. Я лежал на старой металлической кровати с основанием в виде металлической сетки, на потрепанном матрасе. В помещении стояло ещё три таких же кровати, возле каждой расположилось по тумбочке. Стены были выкрашены в розовый цвет масляной краской, с одной стороны в центре была массивная белого цвета дверь, за моей головой слева расположено большое окно в обшарпанной деревянной раме. В углу помещения была установлена раковина. Если это не больничная палата, причем явно российская, то даже не знаю, что тогда. Голова жутко болит, тошнит и в глазах периодически двоится, во рту сухо, очень хочется пить. Даже не будь я целителем, мог бы сказать, что у меня сильное сотрясение в результате черепно-мозговой травмы. Хмм… Я что, целитель? Почему целитель, а не врач? Не помню…
В помещение шаркающей походкой зашел дедок, седой, невысокий, примерно метр шестьдесят пять сантиметров ростом, лет шестидесяти — шестидесяти пяти, одетый в старенький спортивный костюм и тапочки.
Увидев бодрствующего меня, он пригляделся и произнёс на русском языке:
— Очнулся, значит. А то тебя вчера в палату принесли, положили и ничего не сказали. Я это, Петрович, твой сосед по палате. А ты кто будешь?
— Хороший вопрос. Как вспомню, отвечу. Петрович, будь другом, принеси водички попить, — прохрипел я, севшим голосом.
— Эко тебе прилетело, что аж память отшибло. Сейчас парень, погодь.
Дед взял с тумбы, стоящей у кровати напротив моей, бокал, сполоснул его и набрал из-под крана воды. Протянул бокал с водой мне. Силы хватило только чтобы удерживать бокал. Всю воду жадно выпил.
— Спасибо, — поблагодарил старика.
— Да… Пожалуйста. Что с тобой-то случилось, помнишь? Может врачей позвать?
— Не помню. Позови, может они что дельное расскажут.
Дальше был осмотр врача и выяснение, кто я и как тут оказался. После медсестра принесла мою одежду.
Подойдя к зеркалу, висящему над раковиной, стал рассматривать себя. На мне было лишь нижнее белье. Я был высоким, метр восемьдесят три — восемьдесят пять сантиметров роста, и худым, килограммов шестьдесят-шестьдесят пять. Ни мышц, ни особой гибкости в этом теле не было, зато мог похвастать сколиозом и остеохондрозом, из-за чего имел сутулую фигуру. Попытка выпрямиться и держать спину прямо закончилась неудачей, поскольку на спине отсутствовал хоть какой-то мышечный каркас. Я был брюнетом с европейскими чертами лица, с длинными немытыми волосами длиной до плеч.
