Когда-то давным-давно, когда я еще только выбирал врачебную специальность, по которой собирался работать всю оставшуюся жизнь, отец всеми силами пытался обратить мое внимание на нейрохирургов. Расписывая передо мной преимущества и плюсы этой профессии, он не раз упоминал, что наш дом стоит на земле благодаря тому, что когда-то он сам выбрал этот путь и, «как видишь, ни о чем не жалею». Мама, когда он особенно распалялся, всегда подходила к нему со спины, обнимала за шею и говорила мне тихо, спокойно и уверенно:
— Выбирай то, что хочешь сам.
Ее слова стали моей путеводной звездой. Постепенно, изучая многочисленные справочники и рассматривая достоинства каждой из имеющихся профессий, я был уверен, что нашел свой путь. Только связан он был вовсе не с человеческим мозгом. И уж точно не с хирургией.
«Что?! — взревел отец, когда я сообщил ему. — Гинеколог?!»
Для пущей убедительности я тогда повторил и снова услышал тот же вопрос. Объяснение ждать себя не заставило.
«В твоей жизни должна быть только одна обнаженная женщина, Эдвард, — процедил он, ударив кулаком по столу, — и уж точно лежать должна в твоей постели, а не на кресле клиники».
Я прекрасно понимал его. Я знал, что для многих людей эта работа в принципе не подходит уже только по одной простой причине — стеснения. Точно так же, впрочем, как и урология. Это те два камня, которые, порой, разрушают мечты о врачебной деятельности.
Однако мне казалось, я справлюсь. Особой застенчивости за собой я не замечал.
Эсми жутко обрадовалась, когда узнала. Все ее родственницы по женской линии с самого основания семьи занимались акушерством. Прапрабабушка, прабабушка, бабушка… Эсми выбрала специальность окулиста из-за стремления хоть как-то выделиться, вырваться из круга. Она не пожалела о своем решении, но мое её осчастливило. На самом деле.
«Из тебя получится не только замечательный доктор, Эдвард, — сказала она мне, когда мы вместе резали овощи к обеду, — но и прекрасный отец. Я горжусь тобой».
Это были вдохновляющие слова. Больше я не сомневался.
Четыре года в колледже, несмотря на усиленную подготовку, как мне обещали, прошли достаточно быстро. Эсми с гордостью заявляла каждой из своих подруг, которым взбрело в голову поинтересоваться обо мне, что я стану акушером-гинекологом и буду непосредственно тем, кто поможет новой жизни прийти в этот мир. Отец каждый раз бурчал что-то и поднимался к себе. Окончательно смириться с тем, что я выбрал, он смог лишь ко второму году обучения в медицинской школе.
Сегодня, оглянувшись назад, по прошествии восьми лет, проведенных за учебой, я с уверенностью могу сказать, что не ошибся. Разумеется, некоторые моменты вводили в замешательство и даже немного пугали, но они были преодолимы. Как и стеснительность, проснувшаяся во мне так внезапно. Отец дважды усмехался, когда я признавался в ней, но после разговора с Эсми перестал. И даже встал на мою сторону, рассказав пару случаев из собственной практики, когда, как уверял «был красным от стыда, как рак». Я дождался и его поддержки.
