Встречи за порогами. Унья — красавица уральская

Жарко, по-летнему греет солнце. На голубом, но уже по-осеннему бледноватом небе — ни облачка. Ветерок лениво шелестит в золотистой листве березы, освежает разгоряченное тело, забираясь под рубашку. Тыльной стороной ладони Ваня вытирает пот, расстегивает пуговицы на вороте и садится на межу.

С крутых и высоких полей видно далеко. Серебристой лентой вьется и мелькает меж крутых увалов Вишера. Далеко на восток, закрывая собой горизонт, громоздятся горы, покрытые лесом. Осенью они особенно хорошо видны, и кажется: пройди верст двадцать — и достигнешь их. Но Ваня хорошо знает, что до них не двадцать, а вся сотня.

Ближе к пойме реки сквозь чахлое редколесье желтеют болота, еще ближе — лес. Лес всюду. Пойди на север — до самой тундры будет тайга, пойди на восток — тоже до океана тайга, так же и на запад. И только в южной стороне есть большие города, железные дороги, но они где-то далеко. Если же посмотреть на юг с этого места, то можно увидеть лишь высокую гору Полюд. Словно спящий богатырь лежит вверх лицом: вот лоб, вот глазная впадина, вот нос. Этот каменный нос Ване кажется похожим на нос отца. Он невольно косит глазом на него и, поймав себя на этом, вдруг смеется.

— Ты чего там? — спрашивает отец, отходя от клади со ржаными снопами.

— Да так…

Отец подходит к березе, опускается на колени, припадает к небольшому берестяному туеску с квасом. Немного отпив, садится рядом и тоже смахивает пот со лба.

— Ну вот теперь и все, — говорит он и задумчиво смотрит вдаль. Ваня не нарушает молчания. Он думает только об одном: останется нынче на зиму отец дома или уйдет опять в верховья Вишеры с артелью охотников. Если не уйдет, Ваня с осени пойдет белковать в ближайшие леса, а зимой, наверное, будет возить бревна на Рыжке.

Нынче все полевые работы закончили рано. По сухой погоде сложили в скирды хлеб, а большую часть вывезли к току. Управились с работами и братья отца — Иван и Семен. И по тому, как спешили они, как работали с раннего утра дотемна, Ваня догадывался: «Не иначе, опять собираются на зимовья… Год-то нынче какой… Вон шишек сколько...»

— Пошли, что ли? — прервал его размышления отец. — Надо еще в сельсовет сходить. Вызывали зачем-то…

В сельсовет, оказывается, позвали не только отца, но и дядей. Не сговариваясь, они все пришли в одно время и неторопливо уселись на скамейки. За председательским столом сидел немолодой, грузный человек со шрамом на виске. Он оглядел прибывших коротким, но внимательным взглядом.

— Все?

— Стало быть, все, — ответил Семен.