* * *
Меня зовут Алекс. Внешне я выгляжу вполне обычно, можно сказать — безобидно. Средний рост, среднее телосложение, незапоминающаяся внешность. Я ничем не примечательный обыватель, среднестатистический мелкий клерк. Но приговорили меня не за это. И даже не за сокрытие улик и сопротивление при аресте. На меня повесили убийство пяти человек, которые оказались секретными агентами какой-то спецслужбы. В этой стране куда ни плюнь, в такого агента попадешь. Большой брат следит за тобой.
Смертник может заказать себе шикарный последний ужин. Сначала я так и хотел. Суп из акульих плавников, фуа-гра, рябчики с ананасом и какой-нибудь десерт из экзотических фруктов.
Но потом передумал. Никогда ничего подобного не ел. Отправляться в последний путь под традиционные крики «Мертвец идёт!» со вспученным животом совсем не хотелось. Впрочем, вполне допускаю, что ничего этого и нет в тюремном меню. Не заглядывал, не знаю.
А заказал я пару сочных бургеров из своей любимой сети забегаловок и шесть бутылок имбирного эля. Марку эля не назову, как и забегаловку, у них и без рекламы дела идут отлично. Мне все это принесли без разговоров. Эль перелили в бумажные стаканы. Беспокоятся, чтобы я раньше времени не наложил на себя руки. Такая чуткость меня растрогала.
Если вы спросите, за что меня приговорили к смерти, сразу скажу, что не знаю. Это официальная позиция. На этом стоял и стоять буду до последнего вздоха. Типа обет молчания, как омерта у итальянцев. Меня с кем-то перепутали и все липовые доказательства подделали. И на записях с видеокамер не я, и пушка не моя. Не виноватый я и точка.
Допрашивали меня с особым пристрастием. И пакет на голову надевали, и в ванну окунали. Все хотели выяснить, смогу ли я побить рекорд по задержке дыхания. Мне так и не сказали, удалось мне это сделать или нет. Они наверное расстроились, что я молчал всю дорогу.
Суд прошел в закрытом режиме и тянуть резину не стал. В этом штате по старинке используют электрический стул, чтобы отправить грешника на тот свет. А еще они называются демократической страной. Но по мне так это лучше, чем смертельная инъекция. Уколы шприцем я ненавижу с детства.
Мою апелляцию рассмотрели вне очереди и, конечно, завернули, а казнь назначили в ускоренном порядке. Торопятся куда-то.
Я вот никуда не тороплюсь, наслаждаюсь своим последним бургером и запиваю элем. Укладываюсь пораньше и сплю, как ребенок — крепко и почти без сновидений.
Каждую ночь после назначения даты казни мне снится только один короткий сон под утро. Светят звезды и я медленно лечу в ночном небе над лунной дорогой.
