Таможенный досмотр

Скоро фантастики не будет.

Вообще.

Заблуждение о существовании некоего особого фантастического ответвления на древе литературы рухнет. И мы поймем, что вся она — литература — так или иначе построена на вымысле.

Псевдокаллисфен, коему приписывается авторство «Романа об Александре», писал историю македонского царя, основываясь на имевшихся под рукой материалах. Получилась более или менее правдоподобная хроника. Книжка понравилась. Греки ее поэтому часто переписывали, переиздавали, говоря современным языком. И каждый следующий редактор считал своим долгом дополнить «Роман» новыми подробностями, одна другой фантастичнее.

Потому что так интереснее.

Нет литературы без мифа. И вымысел нужен не потому, что жизнь пресна, а потому, что жизнь — это сегодня. А человечество обязано все время видеть завтра. Это называется стремлением к прогрессу.

Когда-то верхом наших представлений о будущем была самодвижущаяся лопата.

Известен рассказ (легенда?) одного из тренеров нашей сборной по лыжам, которую послали за медалями на чемпионат мира. Это было чуть ли не первое выступление наших спортсменов за рубежом. Выступили неважно (не все медали взяли), и Сталин был этим недоволен. Он спросил злополучного тренера: «Почему конфуз?» Тот (о, вдвойне злополучный!) что-то там попробовал сказать насчет раций, имевшихся у зарубежных тренеров. Корректируют, мол, тактику прямо на дистанции. И «Отец Народов» в ответ произнес одну из апофегм, на которые был мастак: «Мы войну без раций выиграли!»

Так и обходились без этих раций, будь они неладны!

«Генератор чудес», «волшебное око», «звезда КЭЦ» будоражили наши незрелые умы, а ведь эти самые лазер, телевизор и космическая станция уже были или проектировались на кульманах конструкторов.

Фантастика ближнего действия заковала себя в винтики-шпунтики, наконец, дорвалась до звезд и там, на Каллисто, к счастью, провалилась пропадом, растворилась в Магеллановом облаке.

А все потому, что понимала себя не литературой, а фантастикой.

Рядом же (отдельно) была собственно литература. И в ней легенда, миф, гоголевский Вий, медведь-кузнец из платоновского котлована или Воланд с компанией на Патриарших жили и жить будут, пока жива душа народная.

Теперь фантастика осознает себя просто литературой. И в ней рождаются новые легенды, новые мифы.

Перед вами — книга «сказок XXV века».

Три автора, два героя. По давней фольклорной традиции один из них должен быть простак, другой — хитрец. И пусть вас не смущает, что у Бориса Штерна один из неразлучной пары — робот. Для литературы это совершенно не важно. Ведь вот и греков абсолютно не волновало, что конь царя Александра Буцефал — говорящий. Они даже находили, что так — интереснее.