Бешеная стая

Новоград

Информация на огромном табло обновилась: самолет авиакомпании «Аэрофлот», совершавший рейс Москва – Новоград, прибыл в пункт назначения. До этого на электронном щите светилась строка о задержке этого рейса. Допив томатный сок и выбросив бумажный пакетик в урну, я направился к месту выдачи багажа – теряясь в этой разношерстной толпе туристов, одетый в спортивные брюки, тенниску, с небольшой дорожной сумкой через плечо и цифровым фотоаппаратом на ремешке. Этот новоградский аэропорт не отличался от десятков других, в которых мне удалось побывать. Кто видел один аэропорт, тот видел все, твердо был убежден я, и в этот раз невольно ставший частичкой чьего-то крупного бизнеса; даже купив хот-дог и сок, я бросил в карман авиакомпании мелочь.

Я ждал пассажира только что прибывшего самолета. А вот и он, отдохнувший за время полуторачасового перелета и тоже особо не выделяющийся среди своего бизнес-класса. Ему тридцать с небольшим. Ему к лицу чуть заметная седина на висках и даже едва приметная залысина, в которой отразился свет аэропортовских светильников. Он одет в деловой костюм – черный, казалось бы, – однако, если вглядеться внимательней, можно заметить синий отлив. Наверное, ткань, из которой пошит в английском ателье этот костюм, сама по себе являла собой настоящее произведение искусства. В руках у него модный портфель с довольно массивной спаренной ручкой. Плащ – как атрибут деловитости – смотрится изящно даже перекинутый через руку.

Нет, все же этот парень выделялся среди своего класса. Но, скорее всего, если бы объектом моего внимания был хотя бы этот 50-летний бизнесмен, делающий знаки встречающей его группе, именно он выделился бы из бизнес-толпы.

Мой объект тоже изобразил приветственный жест рукой. Я не повел головой, точно зная, кому он адресован: за моей спиной, в нескольких шагах от застекленной двери терминала, притаилась женщина… В этих стеклянных джунглях она виделась диковинной бабочкой, наслаждающейся своей короткой, но красивой и насыщенной жизнью. В ее облике не было ничего вызывающего – ни накачанных силиконовых губ или груди, ни накладных ресниц; никто не заметил бы в ней фальши. А способна ли она на фальшь вообще? Аудиоматериал – мой кропотливый труд – говорил: нет. Никакой фальши в голосе – это в те минуты, когда она отдавалась этому парню в гостиничном номере, на темной площадке служебной лестницы, на заднем сиденье арендованного автомобиля. Она была безупречным музыкальным инструментом и зазвучала бы даже в неумелых руках.