Елена ПОПОВА
ВОСХОЖДЕНИЕ ЗЕНТЫ
Роман
I
Зента стояла недалеко от входа, хорошенько опираясь на обе ноги. Было бы неплохо прислониться к колонне, но она не могла себе этого позволить. Прямо над ее головой хлюпала озоновая дыра, и в продырявленной атмосфере шли ожесточенные магнитные войны. Она чувствовала это затылком и какой-то частью тела, расположенной около сердца. На душе было пусто. Она улыбалась, ежесекундно контролируя себя — каждому надо было сказать что-то приятное, что-то личное, в памяти каждого надо было остаться наилучшим образом.
Некоторых она терпеть не могла.
Несли, в основном, цветы. Роскошные осенние букеты. Она не любила каллы и пионы. Их было больше всего. Как на похоронах. Можно было сказать и так. Можно было сказать, что она хоронит сейчас основательную часть своей жизни. Годы… Они спрессовались и остаются здесь. Дождем ушли в эту землю, отразились в этом небе…
Церемонию прощания надо было провести на максимально высоком уровне.
Принесли огромную корзину цветов от Кондыбо-Кондыбайло. Принесли цветы от лилипута Никодимова. Угорацкий с женой пришел сам. Мелькнуло несколько ваз и какое-то безобразное деревянное животное. “Наверное, тяжелое…” — подумала Зента. Конечно, все это она оставит здесь. Всю ночь накануне она паковала чемоданы, а всю неделю до этого сдавала дела.
Зента чуть шире расставила ноги, встряхнула головой. Пусто, пусто было на душе. Но не все ли равно, что у нее на душе — это никого не касается. Люди все шли. Каждому надо было сказать что-то приятное. Она сама рассылала приглашения, подписывала своей рукой. Если хочешь, чтобы что-то прошло хорошо — надо все делать самой. Зента четко знала: в основе жизни лежит организация. Надо организовывать мероприятия, быт, завтраки, обеды, ужины, короткие приятельства и основательные дружбы, деловые связи, ночи любви, браки на всю жизнь. Для этого надо прилагать усилия. Если же пустить на самотек, и все вокруг ринутся в одном потоке, увлекаемые своими скрытыми, непроявленными сущностями, своими характерами и страстями, — придет хаос. Зента терпеть не могла хаос. В этом был смысл ее характера. Ее служение. Ее фанатизм. Она могла бы спокойно умереть сейчас. Вот здесь. У входа. Но не перестать улыбаться. Она не могла позволить себе расслабиться или прислониться к спасительной колонне. Это все очень хорошо понял г-н Шульц, когда принимал ее на работу в свою благотворительную организацию “Благая весть”. Сам г-н Шульц, выдающийся человек и выдающийся организатор, разбирался в людях.
К концу второго часа у Зенты разболелись ноги и стала неметь спина. Когда пройдет время, она будет вспоминать об этой очереди проститься с ней с гордостью и умилением. Когда-нибудь… Сейчас же это была тяжелая, изнурительная, черная работа. Художница Коркина чуть не вывела ее из себя. Это она притащила безобразную деревянную химеру. И теперь топталась перед Зентой и что-то невнятное говорила. Очередь за ней росла. Зента чуть не оборвала ее, но сдержалась. Мелькнуло напряженное лицо художника Васи У.
