1553 год, 2 декабря, Тула
— Да ты спятил! — воскликнул Панкрат и хлопнул по столу.
— Я?! — удивился Андрей, смотря прямо в глаза новгородскому купцу, прибывшему с родственником Агафона. — Так мне уйти?
— Нет! — хором воскликнули все присутствующие.
— Тогда какого лешего вы мне голову морочите?! — рявкнул Андрей, заводясь на показ.
— Хорошо, — примирительно подняв руки, произнес Агафон. — Давайте все успокоимся.
— Эта грамота, — указал Андрей на бумагу, лежащую на столе, дает МНЕ право платить мыт[1] лично царю. Треть от всего, что я получу торгом. Мне, не вам. А значит никто не посмеет требовать с меня сверх этого.
— Вот именно! Тебе! — воскликнул Панкрат. — Нам-то что с того?
— А вы хотите платить мыт как обычно?
— Мы все равно будем его платить.
— В том-то и дело, что нет. Смотрите. Официально — торг веду я. Вы выступаете как нанятые мною купцы, ибо лично торг вести мне невместно. С вами я заключаю ряд, определяющий вашу долю в прибыли.
— И ты с нами будешь по всей Руси бродить? А как же твоя служба?
— Зачем бродить?
— Как зачем? — удивился Панкрат. — Как мы в Новгороде станем доказывать твое право на мыт лично царю?
— Мы продавать будем тут. В Туле. Церковь же готова покупать краску. И ей все равно — тут или в Новгороде. Так ведь? — спросил он у отца Афанасия.
— Истинная правда, — степенно кивнул священник.
— А значит никуда ее везти нет необходимости. Я товар привожу в Тулу. Вы его продаете в Туле. Получаете деньги. Царю откладываем его долю. Церкви — ее. Остальное — мое и ваше.
— А если тебя в городе не будет во время торга?
— Мы составим ряд на бумаге в трех списках. Один будет у вас, один у меня, один у церкви. В ряде том укажем, что действуем на основании царской грамоты. И, если меня не будет рядом, то отец Афанасий или иной представитель церкви все подтвердит.
— Без всякого сомнения, — вновь кивнул отец Афанасий.
Он действовал без санкций митрополита. Однако понимал — тот возражать не станет. Так как совсем недавно нарочным передал приказ — оставить Андрея в покое. Но ведь в данном случае речь шла о выступлении в роли арбитра. За плату. Да еще и по инициативе самого Андрея. Что, безусловно, будет поддержано церковным руководством.
— А светильное масло? А иные товары? Их тоже церковь будет выкупать?
— Если пожелает, но не обязательно.
— Тогда как мы их станем продавать? Ведь мыт за торг с нас в Новгороде или иных местах спросят. А грамоты твоей под рукой не будет, да и на ряд наш никто в иных местах может и не посмотреть. Это тут тебя знают. А там?
— Беды в том великой нет…
