Петр Семилетов
КАК Я ПРОВЕЛ ВЫХОДHЫЕ ДHИ.
(сочинение на вольную тему)
В прошлое воскресенье был на похоронах. Дядю Славика я видел всего два раза за свои шестнадцать лет, из них последний - сегодня, в гробу. Автобус мчался с кладбища, везя группу голодных родственников и друзей покойного, которые предвкушали богато накрытый стол, где главным блюдом будет сам покойный, поданный в гробу. Такой нарядный, словно праздничный торт. Я невольно облизнулся и сглотнул слюну. Мимо окна проносились какие-то деревца, редкие встречные машины, почему-то неизменно белые, и автозаправки.
-Скажи, да - хорошо мы провели время на кладбище? - говорил чей-то женский голос на сидении спереди. -Да, как мы Тимоху закапывали! - восхищенно отзывался некий баритон.
Я тоже припомнил эту жизнеутверждающую сцену - пожилой уже Тимоха, в костюме-тройке грозит пальцем из могильной ямы, смеется и кричит: -Пижоны! Ах вы пижоны! Hу давайте уже!
Мы повернулись задом к могиле, согнулись, и начали руками по-собачьи загребать землю, сбрасывая ее вниз.
-Ах вы пижоны! - веселился Тимоха. Присутствующие падали от хохота, сучили ногами и бились в конвульсиях. -Киньте мне хоть парафину пожевать! - вдруг вспомнил Тимоха, но голос его умолк под очень метким броском земли прямо ему в рот. -Пивоны! - огрызнулся он, и больше я Тимохи не слышал.
Приехали к трем часам дня в дом-сладкий-дом дяди Славика, такой частный, двухэтажный (а задолбал я вас всех двухэтажными домами), с садом и высоким забором.
Hакрыли поляну - похоронный тамада толкнул спич, все захлопали, и начали скандировать: -ТРУП! ТРУП! ТРУП! ТРУП!
-Внесите тело! - театрально воскликнул тамада, свет погас, и два дюжих повара втолкали в комнату столик на колесиках, на котором лежал гроб с покойником.
По периметру гроба горели свечи, создавая атмосферу чего-то торжественного и вместе с тем теплого, уютного.
-Он был хорошим человеком! - провозгласил тамада.
-Даааа! - завопили гости, стуча о стол вилками и ножами.
-Он был примерным семьянином, любящим отцом, нежным сыном, - продолжил тамада после опрокидывания рюмочки.
-Давай скорее, я жрать хочу! - заорал раскрасневшийся Борька Тугоухов. Вы бы видели его в этот момент - салфетка повязана поверх антрацитово-черного пиджака, уши горят, глаза блестят, волосы растрепаны. Дикарь, одним словом!
-И вот этот отзывчивый, доброй души человек покинул нас, - опустив голову, сказал тамада.
-Hа кого же ты нас покинуууууул!? - возопила невеста покойного, обливая себя водкой из откупоренной бутылки. Зажгла спичку, поднесла к фате, и белое пышное платье охватило желтое пламя.
