Одинокий кречет кружил в беспощадной синеве степного неба. Великий хан следил с вершины холма за полетом крылатого охотника. Он пришел сюда еще засветло. Позади его неподвижной фигуры на вытертой циновке замерли трое умудренных годами мужей. Все одеты по-походному, в добротные доспехи. Сходство лиц подсказывало – почтительные сыновья готовы внимать каждому слову своего повелителя. Однако отец молчал. Бесстрастное морщинистое лицо, задубевшее от ковыльных ветров и солнца, обращено к восходу, где парил кречет.
Небывалая сушь пала на степь, а следом за ней пришла и крылатая беда – саранча. Сжирая все на своем пути, она прошлась по травяному морю, оставляя после себя пустошь. Чуя невзгоды, кочевые племена пали к ногам великого хана, моля избавить от голодной погибели.
Степь оскудела. Кречет впустую нарезал круги над балкой, где шелестели на ветру мертвые ободранные листья – саранча не оставила после себя ничего живого… Вдруг вдали запылило, показались всадники. Но и это не тронуло ни птицу, ни старого степняка. Казалось, великого хана не волновало ничто земное – ни огромный лагерь, похожий на город из кибиток, навесов и походных домов у подножия холма за его спиной, ни приближающийся отряд.
Всадники подъехали к холму и спрыгнули с коней. Рослый воин с тяжелым мешком на спине торопливо взобрался по склону, рухнул перед стариком на колени и вывалил ношу на жесткую траву. Отрубленные головы рассыпались, а одна из голов покатилась вниз, и вестник прихватил ее за волосы, водрузив поверх остальных.
– Великий хан… – прошептал всадник, ужасаясь своей неловкости, и зарылся лицом в траву.
Старик наконец опустил глаза и оглядел гостинцы. Задержал взгляд на голове, которая венчала страшную пирамиду. Бледная улыбка тронула тонкие губы старика.
– Юрай и после смерти страшится меня и хочет убежать, – негромко произнес старик, и сыновья за спиной громко расхохотались.
Черноволосый с проседью воин вышел вперед и вытолкнул носком расшитого сапога беспокойную голову из кучи других. Предсмертная гримаса исказила черты лица покойного, но и сейчас в нем без труда угадывались родственные черты всех четверых: отца и сыновей.
– Рассказывай, – приказал старик, и вестник поднял голову.
– Он увел нас, железносердный. Увел со своими ближниками нас к заходу, а кочевье тронулось, ушло к границе.
– К Арзрату?! – выкрикнул один из сыновей.
– Так, великий. Но я разделил отряд. Словили всех…
– Хорошо, – слегка кивнул старик, и посланец вновь зарылся в траву.
– Значит, с байстрючьим родом покончено… – Черноволосый вновь пнул голову.
