Об Алексее Алексеевиче Епишеве
Не стыжусь сегодня признаться: я всегда внутренне готовился к встречам с этим человеком.
Встреч было много — и тогда, когда я работал помощником начальника Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота по комсомольской работе, а позднее заместителем начальника ГлавПУ — начальником управления пропаганды и агитации, и когда я надолго уезжал из Москвы, был членом Военного совета — начальником политуправления Забайкальского военного округа, Группы советских войск в Германии. В любое время телефонный звонок от Алексея Алексеевича заставлял невольно подтягиваться, собираться, словно перед экзаменом.
Есть люди, с которыми можно легко и просто поговорить на любую тему. Уйдешь от такого человека и думаешь про себя: о чем же был разговор? Чем обогатил он мысль? Какую пищу дал уму и сердцу? А вот каждый разговор с Алексеем Алексеевичем, каждая встреча с ним требовали полной духовной мобилизации, определенного напряжения, сосредоточения в уме всех знаний, опыта, наблюдений. Каждая встреча, как важный рубеж на каком-то отрезке времени.
Я знал, что, когда встречусь с Алексеем Алексеевичем, нужно будет отмести, отбросить все свои будничные заботы и заставить себя подняться на совершенно новый, более высокий и значительный уровень мышления, на его, Епишева, уровень. Он же мыслил крупно, с размахом, нередко в масштабе партии, государства, и безусловно армии и флота, не иначе.
В конце своей жизни Алексей Алексеевич стал хуже слышать. Все больше сказывалась фронтовая контузия. Казалось, что он не слышит тебя. Начинаешь напрягать голосовые связки. А он улыбнется и вежливо попросит не кричать. Тогда-то и начинается настоящий разговор, в котором ты должен предъявить все, что узнал, обдумал, совершил или запланировал совершить. Он знал военное дело, партийно-политическую работу до тонкостей. Поэтому и от собеседника требовал предельной точности, знания предмета, ясных и веских аргументов, обобщений, лаконичных и существенных выводов.
Помнится, как-то приехал я из Читы на совещание руководящего состава армии и флота и по традиции, сложившейся в отношениях между нами, заглянул к Алексею Алексеевичу. Он вышел из-за стола, тепло пожал руку. Сели. Я, стараясь быть лаконичным, доложил о политико-моральном состоянии войск Забайкальского военного округа, о партийно-политической работе. А потом решил, как говорится, «поплакаться в жилетку». Дескать, контингент войск у нас не самый лучший. Есть среди солдат судимые, имеющие приводы в милицию, высок процент безотцовщины...