Шебалин Роман Дмитриевич
Прошлогодний снег
Нет.
Однажды предметы выросли. понял: ничего нет. Хотел в детстве снег собрать в коробочку и оставить до следующей зимы. Понять. Проверить.
Включал телевизор. нажимал кнопочки пульта. хотел со злости забросить пульт на шкаф.
Не достану ведь.
Слежу за движением маятника.
друзья по партии звонят мне. говорят: вчера двум нацменам почки отбили. Я улыбаюсь.
Говорят: был митинг.
Спрашиваю: зайдете?
Конечно зайдут.
Они всегда относились к нему не совсем серьезно. Его пафосные речи о соединении иудейской и славянских культур выслушивали, когда уходил смеялись. Но за идейность уважали. Предлагал клеить листовки. кивали головами. Уважали.
Раз и навсегда предметы обрели свои места. Он вздыхал: наконец-то. репродукции брейгеля в прихожей, часы с кукушкой, немецкие. торшер. книги. правильно - на своих местах.
Так каждый год. но этот: останется точно.
Однажды проснулся - перед кроватью зеркало - глянул: я никогда теперь не умру. Рассмеялся.
На людях же смеялся редко. любил казаться задумчивым. Дома иногда замирая от странного ужаса смотрел "монти-пайтона" - смеялся.
Никто не слышал.
А негров надо было убивать.
я улыбаюсь.
С детства хотел проверить. год за годом - одно ли и то же? Собрать снег с коробочку, спрятать в холодильник. Чтоб дожил до следующей зимы. Сравнить. Доказать.
Включал телевизор. Напряженно разглядывал газету. Гладил пальцами пульт.
Так теперь каждый год.
Отец спился лет пять назад. Мать не пережила.
Продал тогда часть библиотеки, купил компьютер. С покупкой компьютера появились новые друзья. Дали пойнта: нашлись единомышленники, вступил в партию.
Распечатывал документацию.
Провожу ладонью по щеке. Улыбаюсь. Лицо стекает направо - смешно.
Отвернулся.
Однажды раз и навсегда предметы обрели свои места. Шесть лет в боксе сильные руки наконец-то пригодились.
Закрываю глаза. Вцепляюсь в поручни кресла. Замираю: считаю до пятнадцати. Квадратный корень из пятнадцати? Не помню. Холодно. Дотягиваюсь до пледа. Бросаю в зеркало.
Пpивыкаю постепенно. Самое сложное - уборная. Гордость мешала просить унижаться. Научился сам.
Однажды в детстве подумал: я неправильный. Ннаписал на бумажке. Лет через десять нашел: прочел. Я неправильный. Смешно.
Так вдруг смутившись выкинул из окна "три века русской поэзии".
Потом сказал: осознать сделать. Вынес из комнаты все предметы голубого цвета. Сменил синие обои. Повесил фиолетовые шторы с черными цветами.
Потому что раздражало небо. Хотел убить.
Вот так убил.
Не выхожу теперь из дома полгода.
