На железнодорожной станции Н. под вечер собрался народ и ждал поезда. Был конец марта. Долго шли дожди, ясная погода стояла только всего два дня и потому вечерами бывало прохладно. Ожидающие поезда постепенно уходил» с платформы в привокзальный зал, чтобы укрыться от вечерней сырости. Вскоре в зале сделалось так тесно, что двигаться в нем было не легко.
Это, однако, не смущало молодых людей, пришедших сюда поглядеть на женщин. Они неутомимо сновали из угла в угол. Два подвыпивших молодых человека; без всякого стеснения разглядывали понравившихся им дам и старались обратить на себя внимание.
Один из них выделялся своей мужественной красотой. Он был высок ростом, плотен и широк в плечах, с широкими костями в запястьях. Черная бородка на красивом, мягко очерченном, матовом лице делала его похожим на средневекового рыцаря. И конечно женщины не обошли его вниманием: многие из них шопотом расспрашивали о нем. У одной из девушек с красивым бюстом от умиления увлажнялись глаза, когда она взглядывала на статного молодца.
— Кто этот юноша?— обратилась одна княгиня к. стоявшему рядом с ней местному купцу. — Дворянин из нагорной местности, княгиня! Его зовут Тариэл Мклавадзе. Он большой кутила и часто спускается к нам на станцию покутить,— ответил купец.
— Благодарение богу, что не перевелись в нашей «стране такие красавцы!—произнесла княгиня, взглядом провожая молодого человека, который в это время разглядывал какую-то женщину.
— И храбрец!— подтвердил купец.— Только любит покутить, а народ, известное дело, этого не прощает.
— Что ж из того, что он любит пожить весело! Это к нему идет!
И княгиня стала упорно разглядывать молодого человека, но так, чтобы никто не мог этого заметить.
Подходили все новые любители погулять на станции перед приходом поезда, озабоченно спрашивали, не опоздали ли и узнав, что до прихода поезда еще много времени, спокойно вступали в беседу с первым попавшимся знакомым, или разглядывали толпу и развлекались кто чем мог.
К станции подъехали на лошадях мужчина и женщина. Узнав, когда прибывает поезд и отпустив лошадей вместе с конюхом, они внесли в зал свой легкий багаж — чемодан и ковровую переметную суму,— сложили его в углу и остановились у стены, так как свободных скамеек не оказалось. Мужчине было, вероятно, лет двадцать пять — двадцать восемь, он был хрупок и худощав, чуть сутуловат, с бледным, болезненным лицом. На нем была старая шляпа и вылинявший от времени плащ. Разумеется, таким человеком никто не стал бы интересоваться, если бы не обратили внимания на сопровождавшую его молодую женщину, лет девятнадцати, овеянную таким мягким очарованием, что трудно было оторвать от нее взор. Стройная, довольно высокая, с правильными чертами чуть бледного лица, на которой! лучились большие черные глаза, украшенная тяжелыми косами каштановых волос, спускавшимися ниже талии, она смотрела вокруг себя непринужденно выразительным взглядом умных глаз. Одета она была бедно — в выцветшую тальму и в пуховый пожелтевший башлык.
Заметив красивую женщину, Мклавадзе и его друг стали обхаживать ее, разглядывая со всех сторон, будто это была вовсе не женщина, а продажная лошадь, которую нельзя упустить из рук.
В зале было душно. Молодая женщина сняла с себя тальму и осталась в легком ситцевом платье, мягко облегавшем ее стройную фигуру. Тариэл жадно разглядывал ее шею и грудь. А мужчина и женщина, между тем, были заняты беседой и вовсе не обращали внимания на бесстыдные взгляды Тариэла и его товарища.
— Жизнь можно отдать за то, чтобы один только раз прижаться к ее груди! Что ты скажешь на это, Тариэл?— обратился к Тариэлу его друг.
Лицо Тариэла нетерпеливо передернулось.
— Хоть бы познакомиться с нею!— сказал он.— Интересно знать, кто этот ее защитник? Вот уж нашла себе кавалера! Целая армия не устоит против него!
Друг Тариэла от души расхохотался.
— Родственник, вероятно. Сам, наверно, напросился защищать ее от назойливых ухажоров,— сказал он.
— Как же! Так его и испугаются ухажоры! Я бы не отступил и перед целым войском таких людишек. Будь я в одной нижней сорочке, а он вооружен пушкой, все равно с меня волос не спадет. Да я и рук марать не стану,— щелкну и выбью из неге! дух, как из мухи. Будь я на ее месте, не стал бы ходить рядом с таким, даже если он родственник.
— Нет, вот будет смех, если он даже и не родственник, а просто ухаживает в надежде на взаимность.
И друзья расхохотались, довольные своей шуткой.
— А что ты думаешь? Такие хвосты иванычи прилипнут, и не отстанут, пока не добьются своего, — заметил Тариэл, переводя дух от смеха.
— Завести бы мне ее в ту рощу, где мы однажды... И та была не хуже этой.
— Ну, та была еще зелень, а эта зрелая. Здорово я тогда отделался! Чуть под суд не попал, да добрые люди помогли! -— сказал Тариэл. — Эх, к чему вспоминать. Теперь эта женщина волнует меня.
— Грешник ты ненасытный! Не унимаешься,— любовно пошутил друг.
— Почему грешник? Подбирают же для коровы здорового быка. А человек чем хуже? Не лучше ли раз ножать таких, как я, чем таких ничтожеств, как ее кавалер! — заметил Тариэл.
— И не говори! Такие у вас с ней были бы дети... — Давай, пока позаботимся о матери, а уж потом о
детях, — сказал Тариэл. — Кто же она такая, откуда и куда едет? Как бы не улетела так, что мы и не узнаем ничего о ней.
— Давай, я ей представлюсь,—сказал друг Тариэлу.
— Валяй. Тебе это всегда удается, — улыбнулся Тариэл.
— А то как же? Тебе господь дал силу, мне ловкость!
— Будет хвастаться. Ступай, знакомься, если можешь.
— И пойду. А ты подожди меня здесь, не попадайся на глаза ее несчастному кавалеру, а то он увидит твои буйволиные плечи и обомрет от страха.
И друг направился прямо к намеченной даме, без стеснения поздоровался с ней и спросил:
— Вы откуда изволили приехать?
— Из деревни, — ответила та спокойно. — Из какой? Как ваше имя?
— А к чему вам знать? Если у вас есть дело ко? мне, говорите!
— Нет, я так.
— А так вам незачем знать! — строго ответила она.
— Почему? Отчего нам не познакомиться?
— Если вам больше сказать нечего, прошу оставить меня в покое!
И лицо ее запылало таким гневом, что молодой человек вынужден был быстро ее оставить.
— Что с тобой, Деспинэ, почему ты так строго обошлась с этим молодым человеком? Он только хотел познакомиться с нами, и больше ничего! — ласково обратился спутник к своей даме.
— А потому, что я заметила, как непристойно он; себя вел. Разговаривал со мной и в то же время как-то многозначительно поглядывал,— сказала женщина.
— Всегда лучше вежливо говорить с людьми, — заметил мужчина.
— Такой не отстанет, если с ним говорить ласково.
Стал бы ломаться, как обезьяна. От таких лучше сразу отделаться.
— Пусть ломался бы, тебе ведь ничего от этого не сделается.
— Не люблю, когда человек ломается. И они заговорили о другом.
— Ну, как, не вышло? —- насмешкой встретил друга Тариэл.
— Недотрога какая-то. Так нахмурилась, что я испугался, как бы скандал не устроила. Двух слов не дала мне сказать,—обиженно сказал Датико (так звали друга Тариэла).
— Выходит, что у тебя ни ловкости, ни уменья пет,--засмеялся опять Тариэл. — Упорхнула, значит, пташка. Скоро поезд придет и прощай красотка! — добавил он.
— Ты, видно, хочешь, чтобы все приглянувшиеся тебе женщины прошли через твои руки. Сколько красивых женщин проезжает на поезде, не всеми же тебе обладать! — пошутил Датико.
— Ишь ты, нравоучение мне читаешь. Я не говорю о всех, но обидно, если драгоценный камень дается тебе в руки, а ты не можешь его взять. Едет красивая женщина из деревни в сопровождении заморыша, которого одним дыханием можно согнать с пути, как комара! Вот когда мне обидно! Если бы ее сопровождал какой-нибудь вооруженный витязь, я не стал бы о ней и думать, — говорил Тариэл, поглядывая на женщину, как волк на ягненка.
Женщина заметила этот упорный взгляд и отвернулась от них. Ее спутник в это время разговаривал с кем-то из знакомых и не заметил, что два разгуливающих молодых человека подтрунивают над ним.
В это время к красавице и ее спутнику подошел знакомый купец и поздоровался. Этого купца хорошо знали Тариэл и его друг.
— Кто она такая? — схватил Тариэл купца за руку, как только тот отошел от них.
— Жена учителя! — ответил купец.
— А кто ее спутник?
— Муж ее, сельский учитель.
— Муж? Этот заморыш — муж такой женщины! — воскликнули Тариэл с другом в один голос.
— Да, муж, — подтвердил купец.
— Что я слышу! Слепая она, что ли, что за него замуж пошла? Допустим, она могла ошибаться, но о чем думали ее родные? — восклицал Тариэл.
— Возможно, что родители насильно отдали ее за него. Мало ли таких случаев у нас, — предположил Да-тико. — На деньги соблазнились.
— Как же! Сразу видно; что у него много денег! — рассмеялся Тариэл. — Теперь он беден, но тогда у него, может быть, и были деньги и он! все спустил на нее, отдал ее родителям, чтоб подкупить их, и разорился, — рассуждал Тариэл.
— Нет, она вышла за него по любви, — сообщил купец,
— А-а, теперь я понимаю, как все это могло произойти. Вероятно, девушку кто-то соблазнил, — такая красивая женщина не смогла бы соблюсти себя в чистоте, — и дотом соблазнитель ее оставил. Возможно, сам был женат, и вот, чтобы избежать скандала, пока она не родила незаконного ребенка, отдали ее этому человеку. Ей-то что? Имя она будет носить его, а жить будет с другим в свое удовольствие, — пояснил Датико.
— Возможно! Но те, кто их знает поближе, утверждают, что они женились по любви. А детей у нее нет, это я знаю наверное, — заметил купец.
— Без сомнения, он как-то схитрил, иначе не мог такой ангел выйти замуж за такую замухрышку, — заключил Тариэл. —А куда они едут?—спросил он.
— В его деревню, — ответил купец. — Там живет его мать, и они каждый праздник навещают ее. Они направляются теперь, вероятно, на пасхальные каникулы.
— А далеко их деревня?
— Далеко.
— Из крестьян он, должно быть. Ничего благородного в его облике нет.
— Да, из крестьян. Мциришвили его фамилия.
— Для чего ты расспрашиваешь обо всем, как следователь? — смеясь, спросил Тариэла Датико.— Придет поезд и упорхнет твоя жертва. Тариэл глядел на женщину.
— Такая красавица и должна быть его женой!.. Купец отошел от них. Молодые люди продолжали
расхаживать вокруг женщины, Тариэл смотрел на нее такими глазами, будто вот-вот схватит и уволочит ее в берлогу.
Поезд ждали с минуты на минуту. Пассажиры приготовились к посадке, чтобы войти в вагон первыми и занять места.
Красавица и ее муле тоже взяли свои вещи. Еще минута, и поезд должен был подойти к перрону.
— На линии завал! Поезд опаздывает! — возвестил неожиданно начальник станции.
— На сколько опаздывает?
— Трудно сказать. Сутки, во всяком случае, понадобятся, чтобы расчистить линию, — объяснил началь-ник станции.
Людей, ехавших издалека, это известие расстроило.
— Всегда завалы и аварии на этом проклятом участке. Инженеры набьют себе карманы деньгами и
больше знать ничего не хотят,—раздавались недовольные голоса в толпе.
Стали расходиться. Одни направились к постоялым дворам искать ночлег, других увели к себе знакомые. Жители ближайших деревень вернулись домой.
