Рыцарь нашей страны (Ниношвили) - страница 2

   А теперь, читатель, не лишнее будет вам узнать поближе жизнь Тариэла Мклавадзе.    — Вы счастливец! Какой чудесный мальчуган родился у вас! — такими возгласами известила бабка Сусанна дворянина Ираклия Мклавадзе, когда его жена родила сына.    — А ну-ка, несите поскорее ружья! — крикнул своим батракам Ираклий с балкона и сам побежал за своим в серебряной оправе пистолетом и открыл такую приветственную пальбу по поводу рождения сына, что каза лось, враг напал на деревню и идет жаркий бой. Взгля нув на новорожденного, он радостно воскликнул: — Благодарю господа! Тариэл, настоящий Тариэл? родился у меня. В нашу семью пошел. Богатырь, да и только!    Ираклий говорил правду. В роду Мклавадзе часто родились могучие мужчины. Рассказывали, что не одну услугу оказывали молодые Мклавадзе родине, что они жестоко расправлялись с врагами. Возможно, в этом была доля истины. Однако на нашей памяти они занимались только притеснением и ограблением слабых и; беззащитных. А в настоящее время, когда в Грузии прекратились нападения дворянских родов на деревни друг друга и жизнь страны вошла в определенное русло, насилию и своеволию Мклавадзе был положен предел и поле деятельности рыцарей из этого рода сильно сузилось. Некоторые из них почувствовали перемену и сменили-профессию «рыцарей» на более выгодное занятие — вроде торговли или ведения хозяйства. Теперь многих Мклавадзе можно встретить и в городах на должности лакеев или поваров.   Двое—трое попали в высшее учебное заведение, и из них вышли ленивые чиновники. Но все же остались и такие, в глазах которых рыцарство, т. е. насильничание, сохранило ореол славы и которые мечтали о нем по-старинке. К таким как раз и принадлежал Ираклий Мклавадзе. Сам он не мог похвастаться. силой и был, скорее, даже слабым человеком, но неизменно приходил в восторг, когда какой-нибудь представитель их рода избивал кого-нибудь из другого рода. Правда, самому Ираклию не раз доставалось от подобных рыцарей, принадлежавших к другим родам. Кто всыпал ему за неверный дележ общей пахотной земли, кто за что-нибудь другое. В таких случаях сердце Ираклия преисполнялось злостью и он готов был собственноручно зарезать такого рыцаря ножом. Но при всем том, грубое насилие само по себе не вызывало его возмущения. Наоборот, он сожалел, что сам не обладает такой силой, чтобы на всех нагонять страх и трепет.    Не удивительно поэтому, что его ликованию не было границ, когда он увидел своего новорожденного сына, такого могучего еще в люльке. Он плакал могучим голосом и по одному этому голосу было ясно, что он вырастет силачом.    Когда его крестили, священник дал ему имя Тимо-фей в честь святого того дня, когда он появился на свет, но родители тут же переименовали его в Тариэла.    — Не в священники я готовлю его,— сказал отец.— Тимофей не имя героя! И все стали звать его Тариэлом. Ему было всего шесть лет, когда родители научили его носить кинжал. Это оружие шло к его черкесскому наряду. Широкоплечий, здоровый, стройный и красивый Тариэл с кинжалом на поясе с этих пор стал похож на древнего рыцаря. Родные и знакомые с самого начала относились к нему внимательно. Кроме могучей внешности, он отличался и большой храбростью. Казалось, останься он ночью один в лесной чаще, он и бровью бы не повел. Однажды на него напали соседские псы. Псов этих боялись и взрослые. А маленький Тариэл так храбро отразил их палками, что долгое время для соседей это событие служило предметом удивления. Еще одно хорошее свойство было у Тариэла в детстве: он не был ни злым, ни капризным ребенком. Редко ссорился он со сверстниками, хотя и сознавал, что сильнее их. Но если его сердил кто-нибудь слишком уж дерзко, он колотил провинившегося своими медвежьими лапищами даже если тот был старше его на несколько лет.    — Настоящий Тариэл! — восторгались родители, обнимая его. Наряду со многими достоинствами, был у юного Тариэла один недостаток. Он не любил учиться. Родители вынуждены были взять его из школы, куда с большими надеждами отдали его несколько лет назад. За время пребывания в школе он не мог выучиться даже бегло читать. Однако родные и знакомые не лишили его за это своего преклонения.    — Мой сын будет настоящим мужчиной, а для настоящего мужчины учение не нужно! — говорил отец. В этом мнении утвердились родители Тариэла осо бенно с той поры, когда однажды в доме одного уважаемого в той местности князя о Тариэле сказали: — Самой природой он рожден рыцарем. Жаль портить такой здоровый организм науками. Умственные занятия изнуряют человека! Тариэла восхваляли на каждом тагу, однако в детстве это его не испортило. Но, когда он подрос, он не мог не заметить постоянных похвал. «Вероятно, во мне; есть что-то такое, за что все меня хвалят и ласкают!»— подумал он и стал гордым и заносчивым. В его глазах: потеряли всякую цену те, кто не был одарен природой таким же здоровьем и такой же красотой, как он. Ведь за это все так любили и уважали его! Даже один уважаемый патриот, получивший высшее образование и считавшийся кладезем разума, говаривал при виде Тариэла:    — Я верю, что страна, в которой родятся такие сыны, имеет великое будущее! В знакомых княжеских домах уж вовсе боготворили Тариэла.    — Без тебя нет красоты у нас на пирах, без тебя всегда бывает скучно! — говорили женщины из этих домов, хотя, между нами говоря, Тариэл не отличался ни веселым нравом, ни остроумием. Петь он не умел, тан-цовал плохо. Статность и красота восполняли эти недостатки. Когда он, гордо закидывая голову, готовился вступить в хор, следуя обычно за другой басовой партией (самостоятельно он не умел вторить), то казалось, что он один только и ведет всю песню. Тариэл хорошо запомнил как однажды знакома», княгиня сказала ему по-русски:    — Так бывает всегда: прекраснейшая принадлежит храбрейшему. И потом перевела эту фразу на грузинский язык, чтобы он мог понять ее. Таким образом, со временем Тариэл привык к мыс ли, что он, как совершенное творение природы, имеет право наслаждаться жизнью в полную меру, хотя бы. даже другие жизни и чужое счастье приносились в. жертву его наслаждению. Его стремление к наслажде ниго было двояким: женщины и вино. Женщины и вино стели смыслом и целью всей жизни Тариэла. Было . у Тариэла и третье стремление: он жаждал совершить геройский поступок. С детства внедряли в его сознание мысль, что только физическая сила дает человеку превосходство над окружающими, и он искал такого случая, чтобы проявить себя в полную меру.    Однажды Тариэл пировал с товарищами. Началась драка. Тариэл схватил одного человека небольшого роста и швырнул им в противника покрупнее. Маленький человек вывихнул шею. На Тариэла была подана жалоба в суд и если бы не вмешательство сильных мира сего, не миновать бы ему долгого сидения в тюрьме. Другой раз какой-то молодой человек рассердил Тариэла, когда тот сидел верхом на лошади. Недолго думая, Тариэл так хлестнул его своей нагайкой по голове, что содрал, с нее кожу. И тут опять пошли жалобы в суд, но знакомство с большими людьми опять спасло его от заслуженного наказания. Тариэл знал, что из таких дел он всегда выйдет сухим, но тем не менее жалобы и хождение в суд злили его:    — Несовместимы понятия рыцарь и жалобы! Хорошо же устроен мир, что и говорить! От разнузданности Тариэла страдало все село, особенно страдали крестьяне. На крестьянок он смотрел,, как на женщин своего гарема.    — Хорошие дети родятся у них от меня! — говорил он самодовольно. Он насиловал женщин, оказывающих ему сопротивление. Однажды за такой поступок он был отдан под суд, но после больших хлопот и затрат со стороны отца, он избавился от наказания. Не прошло и недели после этого, как он снова совершил насилие над одной крестьянкой, подкараулив ее, когда та несла обед мужу в поле.    Надо заметить, что по своей природе Тариэл не был кровожаден, он редко прибегал к оружию, но избивать своей собственной рукой кого-нибудь он любил. В этом у него была какая-то потребность, и когда такой: случай не представлялся долгое время, он начинал тосковать.Кулаки его сжимались и разжимались, как лапы у льва. И побои его не были так безвредны, как он того хотел. Один крестьянин скончался на третий день после того, как Тариэл избил его. Родители и в атом случае замяли дело по-домашнему, а семья убитого Тариэлом мужика осталась без кормильца.     Выведенные из терпения крестьяне однажды постановили на своем сходе выселить его из своей общины и протокол послали по назначению. Но вскоре его получили обратно с надписью, что сельский сход, состоящий исключительно из крестьян, неправомочен выселять дворянина»,    Однажды крестьянин, считавший себя оскорбленным Тариэлом, стрелял в него из ружья, но промахнулся. Его за это судили и сослали в Сибирь на каторжные работы.    Понемногу и родители стали испытывать неудобства от похождений сына, но делать было нечего! Не могли же они разлюбить своего сына, да еще такого, чей один вид стоил целого мира и которого так боготворили в знатных домах.    Часто ездил Тариэл кутить в город, где познакомился с целой ватагой прожигателей жизни. Но главное поле деятельности сто была деревня, где его без труда кормили состоятельные родители и где его своеволию никто не мог противостоять.