Банда слепых и трое на костылях[истерический антидетектив]

Я почти не опоздала на работу. В редакции позволено опаздывать всем, только не нам с Впальтохиным. Мы проходим испытательный срок. Трудовую инициацию. Нас закаливают, как железо в доменной печи, пробируют, будто экспериментальный прибор, который в результате должен либо сломаться, либо стать полноценным генератором информашек и городских репортажиков. Мы — грязное пятно на безупречной ауре информационного отдела. Неизменная прокисшая изюминка всех планерок и пятиминуток. Самая острая головная боль начальства. Нерадивые штатные стажеры, молодая плесень на вымытом с мылом асфальте журналистики.

Впальтохина я помню еще по университету. Там его знали многие — из–за принципиальной привычки всегда и везде ходить босиком. Второй причиной его непомерной славы была дипломная работа по пентаграмированию романа Достоевского «Преступление и наказание». Серега любовно вплел суть произведения в дьявольский пятиконечник и с дьявольской же смелостью предъявил свое научное детище преподавательскому составу, за что, собственно, и получил диплом, вероятно не без мистической помощи потусторонних сил.

«Ты — второй главный придурок университета после Впальтохина», — сказала однокурсница в финале одного из моих триумфальных падений с парадной лестницы. Этот титул я гордо носила до самого третьего курса, пока Впальтохин не выпустился и я не стала первой.

Когда я сдавала последний экзамен, любимейшая преподаватель литературы, увековечивая в моей зачетке государственную тройку, вздохнула и завещала: «Иди. Мы не зря тебя здесь держали, сама понимаешь, ты не лучшей была студенткой. Но в будущем, может быть, прославишь наше отечество! И боже тебя упаси, не вздумай работать в школе!»

Послушно последовав завету и обходя районо десятой дорогой, я направилась в газету «Вечерний вестник» служить родине.

Выдержав собеседование с редакторшей, я сразу же получила каторжное задание, и под предводительством сбежавшей на следующий день в газету «Моряк» акулы пера Натальи Троцкой, двинулась в путь к первому в жизни рабочему месту. Длинный коридор был усыпан любопытствующими сотрудниками и я, вжав голову в платье, краснела от ужаса и смущения. Дверь с табличкой «Информационный отдел» растворилась — и, о чудо! Меня встретил днем раньше принятый на работу стажер Впальтольхин.

Нас поселили в отдельном кабинете с двумя столами, одним телефоном и надписью «Начальник отдела» на никогда не запирающихся дверях. Сама начальница восседала в большом помещении, общем для всех информационщиков. Несмотря на наше престижное топографическое положение, в служебно–иерархическом смысле мы гордо плелись в хвосте, а на хвост, как водится, регулярно наступают путающиеся вокруг ноги.