Здравствуйте. Меня зовут Чаки Крюги, я - убийца-психопат.
Никакой клоунской раскраски, хоккейных масок и выпадающей челюсти. У меня есть пиджак, черт побери. И хорошо накрашенные ваксой ботинки. Я прилично одеваюсь.
Возможно, после первого убийства я бы завёлся каким-то аксессуаром. Айфоном например. И к каждому новому айфону можно снимать про меня кино. Отличная такая маркетинговая акция.
Но, увы. Я всё ещё не совершил убийства. Ну, время-то у меня ещё есть. Месяц и неделька. А потом придётся нанести двенадцать травм одному человеку. Или одиннадцать.
Понимаете, да? В этом и вся загвоздка. Без месяца и недельки двенадцать лет назад на моих глазах один человек жестоко... Да, воруем завязку у Декстера или у Лектора. Что там конкретно будет - расскажем во второй части. Контракт о сиквеле уже заключается.
Но пока у нас нет даже первой части. А всё из-за этой несостыковки. Если я нанесу двенадцать разрубов, то получится тринадцать кусков; а если одиннадцать, то выйдет двенадцать кусков. Это классическая дилемма: что первичнее - разрубы или куски. Я отношусь к поздним манихеям. Для меня вполне очевидна их равноценность: не почтив одно, оскорблю обоих.
Так сценаристы оформляют мою позднюю биографию и оправдывают сюжетным дополнением мое замедленное восхождение к убийству. Продюссеры сказали, что так надо для Оскара. Все они - жопознатцы и тащатся от Уайльда, всё им измеряют. Мощность этого фильма - три Оскара. И тому подобное.
Это делает мою жизнь абсолютно непредсказуемой. Так как я живу в мире, где индекс Оскара порхает, как срущая бабочка, я не могу узнать - какие тренды повлияли на жюри в этом году. Пространство таких фильмов абсолютно зыбкое. Здешние сцены то вырезают, то добавляют. Иногда так задумаешься: "А с чего это всё со мной происходит"и вспоминаешь, как кролика задушил и сьел его глаза. Или как слушал гавайскую музыку и плясал в могиле, которую вырыл для своего недруга. И каждый раз версия меняется - кадры пляшут, как звездочки над головой мультяшки. Уж я на это нагляделся.
А когда сценаристы добавляют мистики... Господи, Владыко наш, Люцифер. Ха. Ха. Ха. Вот на такое откровение меня пробило в девятом классе. Потом ещё глаза засветились адским пламенем, а с головы начала слезать кожа. Хорошо, что на них правообладатели какие-то наехали. Они всё и вырезали. Но я-то помню, понимаете?
И у меня всего неделька и месячишко, чтобы разобраться.
Прошла неделька.
Сижу в туалете. Даже унизительно. Для кого они это снимают? В моде теперь, что мужчины должны ссать сидя? Они там совсем с горы упали? И это я ещё по-доброму. Архетип Чапаев сидел, ссал и плакал, матерясь. Он бы даже перекрестился да шашка слетала.
