Счастье бродит на кошачьих лапках... Книга 2

Солнце опускалось за горизонт, забирая с собой нестерпимый зной и духоту. Земля словно очнулась, делая глубокий вдох свежего, чистого воздуха. Прохладный ветер пронёсся над лугами, шелестя нескошенной травой. Стрекотали сверчки. На все голоса заливались птицы. Медвяно пах вереск. За лесом ещё гудел трактор. Мыкала скотина в деревне неподалёку, да мерно стучал молоток: кто-то клепал косу. В этом многозвучии было столько извечного покоя и житейского лада, что хотелось остановиться и впитывать его измученной душой. Подняться на пригорок, раскинуть руки, крикнуть:

— Э-ге-ге!!!

И слушать, как эхо разносит твой крик по родимым просторам! Как затихает он, заблудившись среди деревьев.

В лесу, огибающем деревню, было прохладнее и немного не по себе от вида чернеющих стволов и размытых очертаний кустарников. В чаще пугающе кричала выпь. Но, кажется, это нисколько не мешало трём мужчинам, удобно расположившимся вокруг костерка. Отдыхающая компания напоминала картину Перова «Охотники на привале». Разве что одежда была посовременнее, характерной маскировочной окраски. А рядом лежали не подстреленные утки и зайцы, а косуля.

— … На манок пришёл! Я прицелился! Бах!.. Готов красавец!

Один из охотников, привстав на колени, увлечённо делился впечатлениями. Глаза мужчины ещё горели азартом охоты и недавней победы. Восхищённый, он захлёбывался словами, только тряслась чёрная бородка. А рассказ обрастал всё новыми и новыми подробностями. Товарищи добродушно посмеивались. Если и завидовали, то белой завистью. Это была далеко не первая совместная охота, и на месте сегодняшнего счастливчика побывал каждый из них.

Высокий грузный мужчина устало потянулся и лёг на спину, любуясь багровым небом. Хорошо! Спокойно! Душа словно парила на невидимых крыльях, поднимаясь к облакам!.. Прикрыв глаза, охотник запел.

— …Малиновый звон на заре,

Скажи моей милой земле,

Что я в неё с детства влюблён,

Как в этот малиновый звон…

Друзья притихли, слушая давнюю, но такую душевную песню. Да и голос у мужчины был хороший, приятный. Третий товарищ прилёг рядом, подперев голову рукой. А бородач остался сидеть, покусывая травинку. Задумчиво поглядывал на свой трофей и прикидывал, как будет делить его с друзьями.

Песня резко оборвалась. Певец, приподнявшись на локте, прислушался. Товарищи непонимающе глянули на него:

— Вов, ты чего?

— Слышите?

— Что? Где? — засуетился бородач.

— Да тише ты, Васька! — шикнули на него. — Кричит кто-то.

На поляне всё замерло. И сквозь привычные звуки летнего вечера издалека послышался тонкий, почти детский крик.