Очередной день от провала.
Человек шёл по улице очередного осколка города, разрушенного заражёнными. Он знал, что тут пусто, потому и шёл открыто, не скрываясь. Одет он был в штаны карго серого цвета. Они были заправлены в удобные высокие берцы на высокой и мягкой подошве. Мотоциклетные наколенники были спущены на голень. На поясе висел раздобытый где-то пистолет в кобуре. Человек хоть и не особо умел стрелять, но оружие ему понравилось. Это был старенький, но добротный Глок. Поверх футболки была одета плотная кожаная куртка из комплекта мотоэкипировки. На спине небольшой рюкзак из этого же комплекта. Повязанная на голову застиранная бандана и странный свёрток, одним концом торчащий из-за спины довершали его образ.
Взгляд чёрных глаз по привычке блуждал по домам впереди, высматривая заражённых. Особой цели Человек не преследовал, он просто шёл, куда глаза глядят. Единственное, что в этом направлении за два с лишним года жизни в Чистилище, он ещё не ходил. В пути Человек был уже больше месяца. Он с некоторым удивлением отметил, что осколки городов начали редеть. Там, где он обитал, разные части мегаполисов проваливались практически вплотную друг к другу и тянулись многие сотни километров бесконечной мясорубки. Тут же осколки стали проще, попадались даже деревни. И сами заражённые как-то мельчали, Высших попадалось всё меньше, да и те редко когда достигали размеров тех мастодонтов, с которыми ему частенько приходилось рубиться в гуще умирающих городов. Всё чаще городские осколки разделялись лесными массивами. Для Человека это было удивительно и он хотел понять что происходит. И он наслаждался лесными запахами и царящим тут спокойствием.
Через, наверное, час неспешной ходьбы, Человек расслышал далёкий шум. Выстрелы, понял он. Много стреляют. Определив направление, Человек так же не спеша направился в ту сторону, свернув с широкой улицы во двор. Торопиться смысла не было, всё равно там никого в живых не останется. На громкие звуки заражённые, даже низшие, наводятся преотлично. А тут такая канонада.
Выйдя со двора на другую улицу, Человек понял, что стрельба стихла. Ну вот и всё, отстрелялись смертники, подумал он. Человек не сомневался в том, что живых там не осталось никого, а если и остались, то скоро обратятся. Но всё же решил посмотреть, что же произошло. За всё время пребывания в этом мире, он очень много раз слышал стрельбу. Но никогда стрелявшие не выживали. Да и вообще не выживал никто. Твари выедали всех, даже замешкавшихся низших. Развитые Высшие не терпели конкуренции и бывало страшно сшибались между собой. Хоть мяса в этот мир и падало предостаточно, им этого было мало. Всегда мало. Их Голод был неутолим. Первое время, когда Человек чаще убегал и прятался, чем вступал в схватку с заражёнными, он сходил с ума от лезущего в голову ощущения вечного Голода. Не его Голода. Позже он научился отсекать чужие эмоции. А как же тяжело ему было находиться под постоянным многотонным прессом эмоций тысяч постоянно гибнущих людей. Но, научился, свыкся и вроде бы даже остался при своем рассудке, во всяком случае, так он считал.
