Ант Скаландис
Секреты мастерства
- Салага! - сурово припечатал Клюквин юного прыгуна в высоту, который третий раз подряд не смог "попасть в разбег" и сбил планку, за что получал теперь выволочку от тренера.
- А ты в его годы прыгал на два метра? - поинтересовался я, на глазок прикинув установленную в секторе высоту.
- Мне-то зачем? Я и сейчас не прыгну. Если в длину - тогда пожалуйста. Или тройным. Два метра.
- Ну, и не выступай, раз такое дело! - я почему-то обиделся за парнишку-высотника.
- Да ладно вам, ребятки, - встрял Панкратыч, - посмотрите лучше, какая девочка бегает. Барьеристочка.
- А тебе бы, Панкратыч, все девочек! - огрызнулся Клюквин. - Седина в бороду, бес в ребро? Да и тоща она, твоя девочка, - добавил он, приглядевшись. - Грудей нету совсем.
Но тут уж Клюква был не прав. Насчет грудей, впрочем, возразить я ничего не мог, но вообще девчурка мимо нас бегала ладненькая, длинноногая, и мордашка у нее была - прелесть: носик кнопочкой, ротик маленький, а глазищи огромные и ресницы издалека видать. Просто Клюква был злой. Как и все мы. Потому что нашу сауну заняли, а другого номера выделить не пожелали. Разбираться мы послали Машку в наказание за то, что она позже всех закончила тренировку, и теперь сидели втроем на трибуне легкоатлетического манежа и ждали решения своей судьбы.
- Во! - усмехнулся ехидный Клюквин. - Опять барьер сшибла.
А мне стало жалко и эту несчастную симпатягу-девочку.
- Думаешь, просто? - сказал я Клюквину.
Клюквин не думал. Клюквин знал, что это не просто. Он умел бегать с барьерами, обязан был уметь, как прыгун тройным. Но я все-таки продолжил:
- Помню, лет пять назад с ребятами из юношеской сборной попробовал пробежать сто десять с барьерами. Хотел узнать свой результат. Спринт-то я неплохо бегал. А ребята еще спросили: "Умеешь?" Ну, я им, конечно: "Чего тут уметь-то?" Мне казалось, что сложностей и в самом деле никаких. Ну, бежишь, ну, прыгаешь... Понятно, что помедленнее Грега Фостера.
- Так и в какой же по счету барьер ты врезался? - с улыбкой спросил Панкратыч.
- В третий, - сказал я.
- Молодец! Я, помнится, по первому разу о второй тормознул.
- Салаги, - с отеческой жалостью к нам произнес Клюквин. - Длину шагов надо уметь рассчитывать.
Хорошо ему - он всю жизнь разбег считает перед ямой, а мне как-то никогда не приходило в голову оценивать длину шага на моей фехтовальной дорожке.
- А вот скажи, Клюква, - попросил я, - как ты рассчитываешь этот самый свой шаг.
Ответил Панкратыч:
- Да он сам не знает.
Клюквин не возразил. Пожал только плечами, мол, черт его разберет умею и все тут.
