в иллюстрах и комментариях Сергея Сигея
Василиск Гнедов (1890–1978) был в 1913 году самым изобретательным из всех русских футуристов. Утвердив жанр моностиха («однострок»), он создал не только первые однословные, но и первые в мировой поэзии однобуквенные поэмы. Столь же радикальным был чистый лист бумаги, названный им «Поэмой конца».
Одновременно с глобализацией паузы, Гнедов проделал «обратное открытие», отказавшись от межсловесных интервалов в поэтической строке и создав так называемые «словостроки», в которых отдельные слова или части их сплавлены в единое целое.
Два взаимо исключающих пути словесного эксперимента: пауза и ее полное отсутствие – таким был удивительный диапазон его поэтической мысли.
Возможно, что эта «диалогичность» была буквально продиктована Гнедову особым палиндромонным свойством Времени в XX веке: два разнонаправленных потока времени встретились в одном «железном черепе» футуриста.
Не только его столь радикальные открытия (однобуквы, словостроки, «Поэма конца»), но и общая алогичная и абсурдная атмосфера его стихотворений оказали ферментирующее воздействие на других поэтов. Изобретения Гнедова были абсорбированы многими: среди них – Сергей Подгаевский, Василий Каменский, Алексей Крученых, Илья Зданевич, Игорь Терентьев.
Художник Иван Клюн, сочинявший алогические стихотворения, заканчивает одно из них типичным «словостроком» – изобретением Гнедова:
Поздрангелпитьженкогдаться?
(см. его «Письмо брату», датированное 1916 г. в Experiment / Эксперимент: A Journal of Russian Culture, Los Angeles, 1999, vol. 5, p. 118).,
По законам обратного хода времени «словостроки» в конце XX века стали одним из признаков экспериментальной поэзии. Приведу только два примера из современных американских авторов:
thecenter&circumferencearethesame
(Vincent Ferrini, Xtant two, 2002, p. 12)
thesexandthespirithermaphrobird
(Ric Royer, Xtant one, 2001, p. 35)
Роман Якобсон, служивший в 1914–1915 годах связующим звеном между Алексеем Крученых и Казимиром Малевичем, записывает для себя:
«…образы исчезают, уступив место ∞ … В „Поэме конца“ В. Гнедова осталась белая страница, 0 – великое Ничто (но частицы этого нечто дают мерцающие вселенные…) … некие немые сны зародятся на чистом лоне, [это 8 поэма экстаза] …,
Поэма экстаза, молитвенный восторг, заклинание
…
Амулеты
…
Бегство» (Experiment, cit., р. 67).
Здесь не только фигурирует знак бесконечности из «Первовеликодрамы», но актуализируется понятие нуля, заявленное впервые Гнедовым в его книжке «Смерть Искусству» и ставшее затем краеугольным камнем эстетики супрематизма Малевича.