Чёрная студия, тёмный стол, чёрный пейзаж, кресла из тёмной кожи и белые занавески.
«Как вам удалось попасть на это интервью, ведь вы уже давно…»
«Мне позволили» Ответил сильный человек с длинным русым чубом на голове и свисающими пшеничными усами.
«Хорошо. Скажите, пожалуйста, о чём вы жалеете больше всего?» Журналист был жалок по сравнению со своим собеседником. Его карие глаза всё время бегали от прямого и страшного взгляда воина с чубом и ярко голубыми глазами.
«Жалею… О той жизни, которую прожил и о той смерти, которую принял».
«Но вас считают Великим…»
«Я велик по общечеловеческим меркам. Я родился в нищем государстве, в начале своего правления, а в конце его дрался один на один с самой Ромейской Империей. И дрался достойно».
«Тогда почему же…?»
«Потому что я не остался в нищем государстве».
«Но вы покорили Хазарский Каганат! Практически в одиночку!?»
«Это моя великая победа».
«Но…»
«Я прожил после своей смерти тысячу лет, как ты думаешь, что чаще всего мне вспоминалось, когда я был Там и думал о своей земной жизни?»
«Тысяча лет в одиночестве… Это ужасно».
«Нет. Я видел всю вашу историю, в основе которой стоял сам. Я видел целые армии из солдат, которые проходили возле меня и кланялись мне, я видел десятки войн, которые горели огнём на вашей земле, я говорил практически с каждым вашим правителем в его страшных кошмарах. Я был не одинок».
«А с Ним вы тоже беседовали?…»
«С кем?»
«Ну… С Ним»
«Не выделяёте заглавную букву. Я видел десятки правителей, с которыми делали так. Назовите имя».
«Ладно… Не будем касаться этой темы. Так почему вы жалеете о прожитой вами жизни?»
Святослав Храбрый (в том, что это он, уже ни у кого не осталось сомнений) наклонился своим могучим израненным телом, всмотрелся в глаза журналиста и громко захохотал ледяным басом.
«Радость побед заканчивается очень быстро и твою голову взрывают воспоминания тех, кого ты отправил на смерть и кого ты приговорил к смерти. Я жалею о том, что пошёл в Болгарию, а не остался с Малушей в Киеве. Жалею о том, что погубил лучших своих братьев под Доростолом. Жалею о том, что ни оказался рядом со своей матерью, когда она лежала на смертном одре».
«Но вы же говорили… Что… Вы гордитесь тем… Что… Дрались с Византийской Империей один на один?…»
«Нет. Я говорил, что люди этим гордятся. Особенно сегодня».
«Но… Ладно… Кажется я понял вас… Однако… Если вы имели честь наблюдать за нашей историей тысячу лет, то не могли бы вы открыть нам некоторые белые пятна?…»
«Я не имею на это право».
«Понимаю, тогда, может быть, вы хотя бы откроете особенность, так называемого, русского Пути?»
