— Как это нет? — опешил Родерик. — У меня огонь, как и у нее — отличный вариант для брака. Я мастер хаоса, Родерик Адалхард, из древнего рода огня. Я ходил за Стену тринадцать раз, а на последней Охоте, без ложной скромности, спас патруль из осады. Я лишил ее девственности, в конце концов. А вы говорите — нет?
— Родерик, дорогой, — миролюбиво произнес император и, захватив плетью, выросшей из рукава халата, флакончик с духами, демонстративно побрызгал в воздух. — Прекрати дымиться и палить мое кресло, воняет.
Опомнившись, Родерик убрал ладони с подлокотников, на которых остались черные подпалины, и сцепил пальцы в замок.
— Прошу прощения, — буркнул он.
— Ничего, — отмахнулся император. — Это становится доброй традицией. То чашечка, то кресло, то девушка… Тебя хлебом не корми — дай что попортить.
— Мне нужен был огонь. У меня было ваше согласие.
— На Миранду Корвену. На Арнеллу Алетт я никаких документов не подписывал.
— Так подпишите! — рявкнул Родерик.
Зрачки в глазах императора, которые с прошлой встречи будто бы стали ярче, сузились до булавочных головок.
— Не смей больше орать, — спокойно сказал он. — И придержи огонь. Я рад, что он вернулся к тебе, но по-прежнему говорю «нет» и не могу ответить иначе. Есть закон: девушка прошла Лабиринт, получила стихию, теперь она имеет право на дальнейшее обучение в академии. Она ведь успевает по всем предметам, не так ли? Причин для запечатывания нет?
— Нет, — быстро отреагировал Родерик. — Никакого запечатывания!
— Вот, — кивнул император. — Я бы рад пойти на уступки. Все же ты наш герой, огненный Родерик, непобедимое оружие империи… Давно надо было тебя женить, чтобы размножить такой славный генофонд.
— Вот и жените, — проворчал он.
— У нее огонь, нестабильная стихия, она должна научиться управлять им как следует. А как она это сделает, если будет нянчиться с детьми или заниматься мужем? Я и так получил волну возмущения после недавнего указа о незапечатывании магичек огня. Да и сам видишь, как все сложно…
Император сделал маленький глоток, вернул чашку на блюдце и облизнулся. Подкрашенные рыжим волосы блестели, а на впалых щеках появился естественный румянец. Сегодня император выглядел куда лучше, чем в прошлый раз.
— Империя понесла огромные потери за Стеной, — добавил он скорбно. — Я объявил месяц траура. В Лабиринте погибли студенты. Такого не бывало раньше. Ты, конечно, слышал о моратории на запечатывание, однако люди нашли лазейку, и теперь мне пачками приносят доклады о срывах. Как проверить? Был срыв, не был, а все, запечатали, конец… И даже штрафы не спасают. В следующем году хорошо если наберется с десяток студентов. В академию пойдут потомки великих родов, которые еще держатся за свою честь, или совсем отморозки, которым терять нечего. Забавный факт, — император улыбнулся, как будто вспомнив приятное. — Я предложил щедрую помощь семьям студентов, погибших в Лабиринте. Тринадцать человек. Но за вознаграждением не явился никто. Все предпочитают думать, что именно их дитя стало путником.
