Утробный рык, от которого, казалось, задрожали стены старого арендного дома, заставил меня вздрогнуть. А потом недовольно вздохнуть. Вот только этого не хватало.
Я немного постояла, морщась от громкого звука, потом сделала то, что всегда советовал делать в таких случаях Нейт: постучала по трубе. Но вода так и не появилась. Пришлось закручивать кран, собирать мыло с полотенцем и выходить из ванной.
– Опять воды нет? – вздохнула госпожа Хольт, которая должна была идти мыться после меня.
– Опять, – кивнула я.
– Что б им всем пусто было.
Вода в нашем доме пропадала регулярно. Старые трубы и насосы не выдерживали нагрузок и часто ломались. Менять же их никто не спешил. Мол, не так уж щедро мы платили за свои комнаты, чтобы нас обслуживали по высшему разряду.
По узкой лестнице я быстро забежала на свой этаж. Моя комната пряталась здесь, на четвертом этаже под самой крышей. Крошечная, с небольшим окном, она вмещала узкую кровать с тумбой, стул и комод. Но мне большего и не было нужно. К тому же, со скромной зарплатой архивариуса вряд ли бы получилось найти что-нибудь поприличнее.
Переодевшись, спустилась вниз, быстро съела завтрак и вышла на крыльцо. Госпожа Хольт уже ждала меня. Нам нужно было в одну и тоже сторону, поэтому мы часто ходили на работу вместе.
– Вода так и не появилась? – спросила я, когда мы вышли из нашего переулка на улицу пошире.
– Нет, – вздохнула соседка. – Уже пятый раз за месяц.
– Это происходит все чаще и чаще…
– Да...
Мы мрачно переглянулись и вздохнули. Все было понятно без лишних слов. Если бы дело было только в этих несчастных трубах, мы бы и не переживали особо. В конце концов, чего еще ждать от самого дешевого жилья в Триме? Но проблема заключалась совсем в другом…
– Это ерунда, – нарочито беззаботно сказала госпожа Хольт. – Если к вечеру не дадут воду, возьмем большой бидон, сходим к моей подруге. У нее нет проблем с трубами.
– Сходим, – согласилась я.
Мимо проехал грузовик, тяжело подпрыгивая на колдобинах и выпуская клубы вонючего черного дыма. Мы с госпожой Хольт не сговариваясь свернули в узкий проулок, ведущий к Рыночной площади. Лучше сделать крюк, чем этой гадостью дышать. Хотя Трим был не таким уж и большим городом, чтобы в нем можно было потерять много времени.
На площади мы заметили уже привычное нашему городу действо: на большом ящике стоял старик в сером балахоне и, воздев руки к небу, призывал:
– Еще есть время покаяться! Отречься от всего того, что разрушает душу! Ибо конец света близок! И лишь тот, кто встретит его со смирением, сможет обрести милость Всеотца нашего!
