Владимир Войнович
СМЕШНЕЕ ДЖОННИ КАРСОНА
Лет тому назад, может быть, восемь, теплым май-ским днем ехал я на своей "Тойоте" из Вашингтона в штат Мичиган, чтобы выступить с лекцией в тамошнем университете. Погода была хорошая, дорога свободная, я не опаздывал и не спешил. Такое путешествие обычно не доставляет мне ничего, кроме удовольствия, сейчас же оно было омрачено беспокойством по поводу предсто-явшего мне выступления. Казалось бы, о чем волновать-ся? Столько раз выступал в больших и малых аудитори-ях, и весьма в этом деле поднаторел, но данный случай отличался от предыдущих тем, что впервые я решил употребить в дело свое знание английского языка. Про-жив какое-то время в Америке, я уже довольно сносно изъяснялся по-английски в магазинах, на улице и в гос-тях, но выступать перед студентами и профессорами я до сих пор не решался.
Конечно, перед этим я изрядно потрудился. Написал всю речь на бумаге. Назвал ее "Писатель в советском обществе". Вставил в нее много фактов, цитат, историче-ских дат и статистических данных. Выучил все наизусть. Проверил выученное на жене, дочери и друзьях. Учел их замечания и с ощущением, что подготовлен неплохо, от-правился в путь. Но чем ближе был пункт моего назна-чения, тем больше я волновался. Конечно, я в общем го-тов, но все-таки как именно выступать? Читать по бумаге плохо. Говорить без бумаги страшно. Вдруг что-то забу-ду. А еще ведь мне будут задавать вопросы. Сумею ли я их понять? Смогу ли кратко и находчиво ответить?
Полный неуверенности и сомнений, въехал я в кампус, нашел на плане, а потом и на местности нужное здание, и у входа в него увидел большую афишу со своей фамилией. Текст, написанный крупными буквами, изве-щал студентов и преподавателей, что сего числа в таком- то зале выступит известный (и другие лестные эпитеты) русский писатель-сатирик, автор романа о солдате Чон-кине и прочих (опять лестный эпитет) произведений. И дальше сочинитель афиши вписал от себя буквально сле-дующее:
"О чем он будет говорить я не знаю, но ручаюсь, что это будет очень смешно".
Прочтя такое, я не на шутку перепугался. Дело в том, что я никого не собирался смешить. Я подготовил серьезное выступление на серьезную тему.
Первый импульс у меня был повернуть, не медля, назад. Поддавшись второму импульсу, я сорвал со стены объявление и вошел в зал. Он был переполнен, что вы-глядело весьма необычно. Каждый писатель-эмигрант, выступающий с лекциями в американских университе-тах, только в начале удивляется, но потом принимает как должное, что его аудиторией бывает маленькая комната, а в ней пять-шесть студентов и пара преподавателей фа-культета славистики. А тут даже и мест не хватило, сту-денты сидят на подоконниках, стоят у стен и в проходах. Еще бы! Ведь им пообещали, что будет смешно и даже очень, а посмеяться задаром кто же не хочет?
