Брик остановил коня, вывернулся из седла, слез на землю и потянулся, расправляя затекшее тело — увы, уже не столь молодое. Запах разогретой кожи от седла и сбруи пропитал дорожную одежду. Тихий вечер переходил в ночь, воздух был душным. Небо над головой усеяли звезды, вышел молодой месяц. Облака, чреватые летним запоздалым ливнем, плыли к далекому северу.
Все кости ныли, суставы ломило. Брик явственно ощущал каждую мышцу, каждое сухожилие — казалось, все члены тела болели на свой лад. Три дня и две ночи мчался он на быстром скакуне, доставшемся ему волею случая, останавливаясь на ночлег лишь в самые темные часы ночи, и ложем ему служило не слишком мягкое одеяло. Все было так примитивно и грубо! А ведь подобные упражнения отнюдь не входили в разряд его повседневных занятий. И все-таки ему нравилось испытывать эти непривычные трудности. Они служили ощутимым доказательством правильности его действий, жертвы, принесенной лично им для успеха общего дела.
Он оглядел двор Канцелярии, куда направили его городские стражники. Скучное сооружение из серого камня — приземистое, деловое, без претензий, если не считать высоких дверей под сводчатой аркой, где он сейчас стоял. Полированные деревянные панели покрывала резьба — сцены из истории государства Суук. Почтительного благоговения эти сцены не внушали, как и сам город Суук; насколько Брик мог судить по первым впечатлениям, он был куда менее похож на столицу, чем его родной У'дельф. Проезжая по извилистым улочкам, он обратил внимание на неухоженные дома и оборванных жителей.
И тем не менее, он прибыл сюда за военной помощью, а потому старался не выказывать пренебрежения. Кроме того, скромность обстановки еще более подчеркивала восхитительно грубую реальность приключения. Несомненно, массы накопленных в пути впечатлений хватит на две-три новые пьесы, свежий материал породит творческий порыв.
Парень с курчавой рыжей щетиной на щеках, подчеркивающей твердую челюсть, вынырнул откуда-то из потемок и взял под уздцы Брикова серого жеребца. Издав несколько горловых нечленораздельных звуков, как глухонемой от рождения, он махнул рукой, указывая гостю на двери Канцелярии.
«Ох и встреча, ой да торжественный прием», — подумалось Брику. Он скрыл усмешку и проследил, как коня уводят в конюшню, восхищаясь природной мощью чудесного животного. Копыта звонко цокали по вымостке двора.
Подступы к дверям охраняла парочка стражников — мужчина и женщина. Они равнодушно смотрели, как Брик потягивается и разминается, прогоняя ломоту и усталость. Форменная их одежда некогда была ярко-красной с синим, но теперь оба цвета выгорели почти до неразличимости. Стражники опирались на копья.
