Кладбище слонов - Александр Валентинович Вампилов

Кладбище слонов

Задумана Вампиловым как многоактная пьеса. Написано было только три картины первого действия. Стилистика пьесы, имена действующих лиц позволяют рассматривать «Кладбище слонов» как подготовку автора к будущей «Утиной охоте». Публикуется впервые.

Читать Кладбище слонов (Вампилов) полностью

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая

Комната в доме Кузакова. В углу низкая тахта, журнальный столик и два кресла. У правой стены сервант, на нем проигрыватель и большой портрет красивой молодой женщины. Выше на стене фотография из журнала – портрет певца Магомаева. Прямо перед глазами яркая портьера во всю стену. Остальные две стены и потолок покрашены в разные цвета. Входная дверь слева, она же – дверь на кухню. Справа дверь в другую комнату. Все это освещено причудливого вида торшером, стоящим посреди комнаты.

Слышен звук отпираемого засова. Появляется Кузаков. Он в армейской форме, в руках у него чемодан. Застыв на пороге, он долго и с удивлением разглядывает комнату. Затем медленно, как-то даже боязливо ставит чемодан на пол, осторожными шагами обходит комнату, берет в руки портрет женщины, некоторое время разглядывает его и ставит портрет на место. На глаза ему попадается фотография певца Магомаева, он смотрит на нее с изумлением. Потом он снова обходит комнату, осторожно садится на тахту, изучающе проводит по ней рукой, сидя, слегка подпрыгивает, вдруг вскакивает и резким движением отдергивает портьеру – открывается бревенчатая побеленная стена и обшарпанное окошко.

Некоторое время он стоит неподвижно. Затем подходит к серванту, снова берет портрет, садится в кресло и долго, внимательно, с тревогой всматривается в лицо женщины. Негромко звучит незатейливый лирический мотив, исполняемый на кларнете. Свет на сцене медленно гаснет. В полной темноте поворачивается круг, и свет так же медленно зажигается.

Та же комната, но совсем другая обстановка. Вместо тахты – никелированная кровать, вместо серванта – старый комод, на котором стоят громоздкие часы и мирно пасется целое стадо фарфоровых слоников. На стене место певца Магомаева занимает большая старая фотография, изображающая семью Казаковых: мать, сидящую на стуле, на ее коленях пятилетнего сына и отца, который стоит позади и держится за спинку стула.

Кузакова и Галина прощаются. На нем солдатская шинель.


КУЗАКОВ. Ну вот. Конец отпуску. Присядем.


Молча усаживаются.


ГАЛИНА. Что же мне делать? Ты так и не сказал.

КУЗАКОВ. А что я скажу? Я не знаю. Думай сама.

ГАЛИНА. Я боюсь. Телевизор весь город смотрит – подумать только.

КУЗАКОВ. Не знаю, Галка. Платят они неплохо, работа чистая, женская. Как надумаешь, так и будет.

ГАЛИНА. А если так: из яслей уйду и там ничего не выйдет?

КУЗАКОВ. Да нет, пусть дают гарантию.

ГАЛИНА. Боюсь… Этот дядечка, ну тот, который меня нашел, он мне сказал, что они все институты перевернули, всю самодеятельность, пока нашли жемчужное зерно. Это про меня. Так и сказал.