Порой ему снились странные сны.
Антон не знал откуда в его сознании возникают такие странные видения. Конечно он повидал на своем веку множество миров, однако картины, что приходили ему во снах, не имели ничего общего с реальным жизненным опытом.
Хотя кто знает? Вселенная бесконечна и количество миров в ней неисчислимо. Возможно где-то есть другие, радикально отличающиеся от него личности, создающие непонятный разуму мрак, исколотый мириадами холодных колючих искр света?
Антон сидел на берегу высохшего русла, представлявшего собой широкий, явно искусственно созданный канал, с неподвластными бегу времени, отлогими берегами. Эту серую ленту, проходящую по периферии множества миров, чаще называли дорогой, но однажды, в одном из своих путешествий он встретил старого логрианина, который поведал ему, что раньше полноводная река плескалась феерией разноцветных брызг, соединяя бесчисленные миры с какой-то иной реальностью.
Странное утверждение не нашло отклика ни в душе, ни в разуме.
Хотя наверное старик прав — все меняется, далеко не в лучшую сторону. Из жизни уходит что-то важное, придающее смысл существованию. Наверное, в поисках этого смысла Антон время от времени пускался в долгие и опасные путешествия, туда к срединным мирам, не по проторенной дороге, а наугад, сквозь серую хмарь границ, в иные пределы, где, вероятно, не бывал никто, кроме исконных обитателей тех мест.
Конечно собираясь в очередное путешествие Шевцов понимал, что рискует. Сидя здесь, на берегу пересохшей реки, он мог не опасаться за свою жизнь, — окружающее пространство принадлежало и подчинялось только ему, но, стоило покинуть надежное убежище, как все менялось радикальным образом.
Там, за плотными, труднопроходимыми сумеречными зонами лежали иные пространства, по большей части враждебные, где каждый вдох давался с трудом…
И все же борьба на пределе сил казалась ему предпочтительнее, чем прозябание в собственном доме, где знаком каждый уголок и уже не хочется что-то менять.
От раздумий его оторвал голос, прозвучавший в сознании:
— Господин, мы наблюдаем деформацию сумеречной зоны!
Апатичность исчезла, будто ее и не было.
— Где?
— Прямо напротив главных ворот! За лесом!
— Иду. — Шевцов встал оборачиваясь в сторону своего замка.
В собственном мире, где все подчинено воле хозяина, расстояние вещь относительная, по крайней мере для него лично, и потому Антону оставалось лишь четко сформулировать мысленное желание, чтобы оказаться на наблюдательной площадке, рядом с вызвавшим его начальником стражи.
Увидев Шевцова инсект, закованный помимо природного хитина в легкую металлокевларовую броню, жестом указал направление, почтительно отступив на шаг.
