Родни отпустил поводья и вздохнул. Конь перешел на шаг. Кучка людей, заслоняя собой Хребет, теснилась около дерева, под которым жил святой. К одной из веток была привязана кобыла. Он узнал ее и снова вздохнул: Кэролайн Лэнгфорд заставила свою лошадку проделать длинный путь. Остановив Бумеранга, он принялся всматриваться поверх голов толпы. Труды дня были завершены, труды года — тоже, и он вовсе не торопился домой, в свое бунгало. Почему бы и не поглазеть, что происходит…
На промытом только что прошедшим дождем небе сияло послеполуденное солнце. Мужчины зевали и потягивались. Смуглые ребятишки голышом шлепали по лужам. К реке плавно спускались женщины, придерживая свертки белья на головах. Вокруг ствола священного дерева пипал было сделано земляное возвышение, кое-как облицованное камнем, на котором и восседал святой. Мисс Лэнгфорд, взобравшись на край, рассматривала его в упор. Молодая, невысокая женщина была одета в строгий серый костюм, подчеркивающий ее хрупкость. На маленькой головке торчала жесткая черная шляпка. Тонкая рука с запястьем таким узким, что казалось, вот-вот переломится, сжимала хлыст. Девушка не сводила глаз с гуру. Родни заметил, что от напряжения у нее на лбу, как всегда, проступила глубокая складка. Вокруг переливались все цвета радуги, и только она оставалась по-английски холодной. В толпе он увидел несколько сипаев из своего полка — Тринадцатый стрелковый, Бенгальская туземная пехота. Он терпеливо ждал.
Святой сидел лицом к северу, совершенно прямо, скрестив под собой ноги и вяло свесив руки вдоль тела. На нем не было ничего, кроме грязной набедренной повязки, едва прикрывавшей бедра. С реки задувал свежий ветер и на коже святого поблескивали капли дождя. Он сосредоточенно дышал. Изможденное, застывшее лицо его жило собственной жизнью. Рассматривавшему его Родни казалось, что взгляд глубоко посаженных, широко распахнутых глаз устремлен в беспредельную даль. Он не замечал окружавшей его буйной зелени и бурой земли, обычных для равнин Центральной Индии. Для него не существовали ни сами равнины, ни далекие города там, на севере. Он искал нечто иное. И не находил. Быть может, в бледном пламени этих глаз отражались ледяные склоны и снежные иглы гималайских бастионов, и пели серебряные трубы в заброшенном монастыре?
Из задумчивости Родни вывел голос — резкий и неожиданно глубокий. Кэролайн Лэнгфорд медленно говорила святому на хинди:
— Люди говорят, что животные тебя понимают. Это так? Как ты это делаешь? Я хочу знать.
