Вы можете смеяться, не верить или закрыть этот роман, едва сунув в него нос, но автором его является Лабрадор, живущий на третьем этаже со своим Слепым Поводырем. Именно так.
Слепой обычно идет первым, а Лабрадор плетется сзади, нехотя дергая шеей, когда Слепой Поводырь уже зависает с поднятой ногой над какой-нибудь большой ямой, вырытой специально для всяких слепых, чтобы они падали в нее и не мешались под ногами. Еще Лабрадор обычно поскуливает и тащит назад, когда Слепой Поводырь тянет его прямо под несущийся на критических скоростях груженный кирпичами «КамАЗ», кстати, тоже одного из жителей этого дома — Винникова…
Лабрадор никогда не написал бы никакого романа… Он просто жил неподалеку от всех действующих в нем персонажей, а что не видел, то придумал долгими зимними вечерами и летними тоже. Но его хозяину дочка привезла старый ноутбук, чтобы папа не скучал. Хотя папе компьютер был не более нужен, чем бестолковый и упрямый пес, которого он таскал за собой по всем улицам — и в магазин, и в сберкассу.
Ноутбук мерцал в углу, и Лабрадор, быстро освоив ходы игры на нем, сначала попробовал записать собственный стих и, записав, на целый день впал в эйфорию и вдруг замахнулся лапой написать роман. Да, так и было.
И звали пса — Нэля, хотя имя это не мужское, но особо выбирать не приходится.
(Вообще-то полное имя его звучало — Нельсон Батиас Крузенштерн, и был он самых обыкновенных лабрадорских кровей субъект.)
Город Полежаевск всплывет в этой истории лишь на…дцатой странице, но я чуть-чуть расскажу про него сейчас.
Мне кажется, так будет понятнее вся дальнейшая канитель, которая развернется на страницах этого романа, и мы с вами узнаем кое-что о людях такое, о чем предпочитаем даже не думать, забившись после работы на диван и укрывшись чистым половичком, на котором когда-то спала ваша любимая кошка.
Ну, не буду вас томить, начинаю…
На Архангельской улице по вечерам в глубокой темноте среди черных деревьев краснели гранатовые ядрышки окон в трех «сталинских» домах.
После взрывов в Москве по ночам в этом квартале старых элитных домов стали включать прожектора, высвечивая все подступы к подъездам, ближние деревья и начала улиц.
В Полежаевске и соседнем Угряжске начали постреливать с приходом девяностых годов, когда деньги в карманах одних не давали спать другим, более молодым, но без денег. Постреливали по ночам, даже убивали, но пореже, чем в Москве.
А наутро, при свете… это сонное утрешнее состояние старого дома. Покой в границах второго подъезда…
