Приказ самому себе

                                                   ПРЕРВАННЫЙ ПЕДСОВЕТ

Если бы в учительской вдруг появился живой крокодил, это, наверно, не произвело бы большего впечатления, чем то известие, которое принесла классный руководитель шестого «б» Елизавета Серафимовна:

— Пропал классный журнал!

— Как пропал?.. Не может быть! — закричали на разные голоса учительницы. — Вы, наверно, плохо искали…

—Нет! Нет! Он совсем пропал. Я искала везде!.. Я больше не могу. Это не класс, а какой-то… какой-то… Второй год бьюсь — и все ни с места. Ночей не сплю, все о них думаю. А они…

—Ну, успокойтесь, Елизавета Серафимовна… Найдется. Мы все поищем. Может, завуч взяла для проверки… Такого у нас еще никогда не было. Найдется! — уговаривали ее.

За двадцать восьмое и двадцать девятое декабря учителя, уборщицы и завхоз обыскали школу от подвала до чердака. Нашли старенький магнитофон, два горна, кучу наглядных пособий и множество других вещей, которые считали давно утерянными. Но журнала, где были уже выставлены почти все оценки за первое полугодие, так и не нашли.

Словно «колокол громкого боя» на военном корабле, неистово затрещали звонки, возвещая окончание шестого урока.

Минут пять лестница гремела и стонала под ударами сотен нетерпеливых ног. Гул волнами проносился по коридорам. Класс за классом скатывались вниз, к раздевалке. Пушечными выстрелами, раз сто подряд, отсалютовала уходящим тяжелая парадная дверь. Школа опустела. Стало слышно, как за стенами беснуется холодный декабрьский ветер, швыряет хлопья мокрого снега в погасшие глазницы огромного старинного здания. Светятся лишь окна учительской — там идет педсовет, да на втором этаже в конце коридора сквозь толстые двери слышно, как шумит, волнуется шестой класс «б».

Староста класса Сильва Орлова вот уже с полчаса тщетно пыталась навести порядок. Она охрипла, отбила себе ладошки об учительский стол. Но ничто не помогало. Все разделились на группы и спорили, кричали, доказывали друг другу свою правоту до хрипоты. Сильва метнулась к парте, выхватила новенький, изукрашенный затейливой резьбой пенал из палисандрового дерева, хлопнула им по столу.

Ребята стихли. Но только на миг. И тотчас каждый занялся своим. Старенький учительский стол гремел, как боевой барабан африканских дикарей. Но спорящие еще чуть наддали, и его звуки бесследно утонули в сорокаголосном хоре… Пенал чуть слышно треснул и развалился надвое. В наступившей вдруг тишине было слышно, как по столу катятся красный, зеленый, голубой, золотистый стерженьки авторучек.