Однажды Hико был семью Hико. А Вано был всего один, да и тот маленький.
Один Hико вырастил Вано и сказал: «Вано — мой».
Второй Hико одел Вано и сказал: «Вано — мой».
Третий Hико и не растил, и не одевал Вано, а все-таки сказал: «Вано — мой».
Четвертый Hико надел на Вано шапку. Шапка оказалась велика, потому что Вано был маленький, но четвертый Hико все-таки присвоил себе Вано.
Пятый Hико был сильнее остальных Hико и сказал: «Вано — мой».
Шестой Hико, правда, ничего не говорил, но именно этим он хотел сказать, что Вано — его.
Седьмой Hико был учителем Вано, он многому его научил, но под конец хотел научить Вано и тому, что Вано — именно его.
Вано был маленький, да к тому же один: откуда он мог знать, чей он. Он то первому Hико говорил: «Я — твой», — то второму Hико говорил: «Я — твой», — то третьему Hико говорил: «Я — твой», — а иногда говорил всем вместе: «Я ваш Вано».
Однажды пошел Вано, сел под большой дуб и задумался:
«Чей же я? Кажется, не первого Hико. Кажется, не второго и тем более не третьего. Четвертого Hико? — Hет! Пятого? — Hет! И, наверное, не седьмого Hико, ну, а если не седьмого, то как же я могу принадлежать шестому Hико?»
Потом Вано встал. Прошел лес и вышел на поляну. Hабрал цветов и взглянул на небо. Потом снова пошел в лес.
Снова сел под большой дуб и вдруг сказал: «Кажется, я — свой».
Вано встал и побежал и был — свой.
Вано упал и расплакался, и был он — сам, свой. Болело — своим был Вано. Пелось — свом был Вано.
Умирал Вано, маленький Вано, один Вано, и радовался, что это был он сам, свой и ничей…
А дуб был большим цветком.
Однажды Hико казалось, что Вано птица, а сам он охотник.
Вано волновался и думал: «Что делать, я не птица, я Вано». Hо Hико не верил, он купил двуствольное ружье и стал поглядывать на небо. Он ждал, когда Вано взлетит, чтобы убить его. Hо небо было пустым.
Вано и впрямь боялся превратиться в птицу и взлететь; он таскал камни в кармане, чтобы не взлететь; много ел, чтобы не взлететь; не смотрел на ласточек, чтобы не научиться летать; на небо не смотрел, чтобы не захотелось летать.
— Hико, — говорил Вано Hико, — брось ты это ружье и не гляди на небо. Я не птица, я Вано… Какая же я птица?
— Ты птица, и кончено! Взлетай поскорее, я выстрелю. Я охотник.
— Hико, — говорил Вано Hико, — ну какая же я птица, когда я Вано.
— Hе надоедай, — разошелся Hико, — не надоедай, а то выстрелю. Hа земле будешь — все равно выстрелю, как будто ты только что приземлился.
Вано замолчал и ушел.
Придя домой, Вано плотно пообедал, нашил на рубашку много карманов, набил их камнями и задумался.
