Второго мая в половине седьмого утра господин Рудольф Ничке открыл дверь веранды и вышел в сад. Он пребывал еще в мягком полусне, но чувствовал себя хорошо отдохнувшим и бодрым. Утро после вчерашнего дождя было чистым и солнечным; в холодном воздухе ощущался запах фабричного дыма, но его заглушали совершенно иные, новые запахи: аромат пахнущей грибами земли, свежей зелени, цветущих слив и черешни. «Как чудесен этот весенний букет юной зелени; никакая промышленность, никакая цивилизация не может одарить человека таким совершенством!»
Такие мысли, вернее, чувства, владели господином Ничке, шагавшим по тропинке к забору, который отделял его сад от участка соседа. Он спешил туда с большим нетерпением. Дней шесть назад он перекопал землю, обильно сдобрил ее азотистыми удобрениями, костной мукой и роговыми стружками, тщательно разровнял и высеял под шнурок крупную белую фасоль. Прошло уже достаточно времени, чтобы фасоль дала ростки.
С тропинки сорвался дрозд, крикнул, низко, у самой земли, перелетел на другой конец сада и исчез в кустах сирени. Какое-то мгновение мысли Ничке были заняты этой одинокой грустной птицей, но тут же вернулись к фасоли. Только он ее посадил, как на следующий же день наступили заморозки, а вдруг это столь нежное, теплолюбивое растение пострадало?
Приблизившись к грядке на расстояние трех или четырех метров, господин Ничке остановился, заметив на ней какую-то перемену: еще вчера поверхность ее была идеально ровной, а сейчас тут царил какой-то беспорядок, или, вернее сказать, беспокойство. Ну конечно! У господина Ничке не было никаких сомнений: фасоль взошла. И все это произошло за одну ночь. Наклонившись, он внимательно присматривался к этому маленькому чуду, которое всегда вызывало у него глубокое волнение: из влажной, пахучей земли, приподнимая на согнутых в дугу плечиках мелкие камешки, осколки стекла, кирпича, соломенные соринки и кусочки щепы, вытянулись побеги фасоли. Ничке наклонился еще ниже, потом присел, чтобы разглядеть их поближе. Побеги были еще очень бледными, но уже с жадностью хватали утренний свет, чтобы приобрести яркую зеленую окраску. Некоторые почти на два сантиметра приподнялись над землей, другие только вылезали, а многих еще не было видно. Господина Ничке это несколько встревожило. Может, они погибли? Но тревога тут же улеглась. Он вскоре понял, что все дело в неравномерной глубине, на которой оказались зерна. И подумал, что, к сожалению, этого избежать не удалось, – что поделаешь, человек не машина. Но легкая тревога лишь на мгновение омрачила его настроение в столь важную, можно даже сказать, торжественную минуту. Ничке, как и все люди, был весьма чувствителен к явлению, которое авторы учебников по сельскому хозяйству в издательстве «Парейя» именовали «тайной жизни». Господин Ничке, независимо от чтения учебников, с юных лет был чувствителен к этому явлению природы. И вот он снова имел счастье стать свидетелем чуть ли не рождения этой тайны. Из сухого зернышка, которое казалось мертвым и неподвижным, словно камешек, под влиянием тепла и влаги в пышной, хорошо удобренной земле пробился луч жизни! Это было чудо, и господин Ничке, как каждый человек, чувствовал себя немножко причастным к этому.
