— Если бы я только знала, — сказала Аманта, — если бы кто-нибудь меня предупредил… если б у моей матери хватило здравого смысла предостеречь меня…
— О чем это ты? — предчувствуя недоброе, спросил Кэллахэн.
— …я бы сто раз подумала, прежде чем выйти замуж за сумасшедшего изобретателя, — вот о чем! — ответила Аманта, собирая разбросанные по полу обрывки бумаг из перевернутой корзинки; поставив корзинку на место, она снова кинула их туда.
— На что похожа эта комната? На что похож весь дом, если уж на то пошло?! Почему ты не держишь их в лаборатории, хотела бы я знать? Здесь им не место! Ну? — Она сердито сверкнула черными глазами.
— Я не изобретатель, — возразил Кэллахэн, направляясь к книжному шкафу, где маленький трехколесный аппаратик хлопотал возле нижней полки, стараясь вытащить книгу. Кэллахэн повернул его «лицом» к комнате. — Я исследователь-кибернетик. Изобретатели…
— Изобретатель… кибернетик… Ты просто сумасшедший, вот ты кто!
Аманта впилась взглядом в кроху на колесиках, чуть побольше роликового конька. Судя по всему, в тот момент он раздумывал, что бы ему такое еще учинить. Он водил по сторонам своими фотоэлектрическими телеглазами со сканирующим устройством и шевелил шарнирными «руками» с захватами на концах. Затем, видимо придя к какому-то решению, подкатился к розетке в плинтусе и включился в нее, чтоб подзарядиться. Аманта с раздражением обернулась, услышав, как в комнату с тихим пощелкиванием вкатился еще один крошечный робот. Подъехав к первому, он стал терпеливо ждать своей очереди. Подзарядившись, первый выкатился за дверь и двинулся направо по коридору.
— Я тебе покажу! — воскликнула Аманта и бросилась за ним. — Только сунься ко мне в кабинет!
Выйдя вслед за женой, Кэллахэн увидел, что она стоит в оборонительной позе — спиной к двери в кабинет, лицом к аппаратику, у которого был очень разочарованный вид.
— Достаточно того, что они залезают в чулан и прячут мои туфли! — сказала она. — Но чтобы я позволила хоть одной из этих… этих черепашек забраться ко мне! Ни за что! Зарубите это себе на носу.
«Черепашка», казалось, поняла ее, хотя у нее и не было слухового устройства; повернувшись на 180 градусов, она, пощелкивая, укатила по направлению к лаборатории.
В большом одноэтажном доме Кэллахэна на окраине поселка в северной части штата Нью-Йорк неприкосновенной считалась одна комната — кабинет Аманты, в котором она писала. В рассказах ее — главным образом о детях — не было и намека на сентиментальность. Скорее их отличала насмешливость и даже легкий сарказм, чем, возможно, и объяснялась их популярность среди юных читателей.
