Варпуку что-то не спалось этой ночью. Он для приличия поворочался на узком пятачке своего прокрустова ложа, и тут же огромное лезвие ножа плотоядно рубануло по краю кровати, как бы проверяя, не высунулась ли какая-нибудь часть Варпука за пределы дозволенных норм. Варпук дико прищурился на нож — вот уже двадцать четвертый год его втискивали в привычные рамки, а он никак не мог привыкнуть к железу.
За перегородкой что-то беспокойно заерзало, и тут же со скрежетом сработал нож у соседа.
— Ничего не повредило? — привычно осведомился Варпук. — Мне вот тоже что-то не спится.
За перегородкой снова зашевелилось, но промолчало.
Откуда-то из сумерек появился жирный хозяйский единорог.
— А-а, привет! — Варпук потянулся за куском сала для единорога — он любил это пухлое неуклюжее животное, которое мышей не ловило, но одним своим появлением распугивало всех жаб в округе, а вот жаб-то Варпук терпеть не мог.
Варпук погладил единорога и прислушался: за перегородкой сдержанно ссорились. «Вот так всегда, — подумал он, как обычно. — С вечера шипят друг на друга, а с утра, как очнутся, так воркуют, голубки».
— У вас свет есть? — спросил в перегородку Варпук.
Там перестали ссориться и напряженно замолчали, но начал орать ребеночек. «Живут люди, — почему-то подумал Варпук, — надо бы и мне жениться, вот только бороду подстригу».
Единорог тем временем перестал чавкать и лениво поплелся куда-то в потемки, с трудом протягивая свое раздобревшее тело через дверной проем.
Стена напротив перегородки была капитальной, с маленьким, закрашенным снаружи окном. В яркий солнечный день толстый слой краски на окне начинал немного светлеть, но света краска все равно не пропускала.
У Варпука, таким образом, было три мечты: жениться, увидеть свет в окошке и поставить дверь в пустой дверной проем. Он видел такие двери в кабинетах Канцелярий, но тут их иметь не полагалось. Считалось, что никому ни от кого ничего скрывать не надо, но Варпуку иногда хотелось отдохнуть от любопытных взглядов соседей в дверном проеме.
Варпук уже почти заснул, как тут произошло новое событие: откуда-то из коридора, а, может, от соседей, прилетела, судя по басовитому гудению, большая навозная муха и стала истерично тыркаться в светлый глаз телевизора (до окончания передач было еще далеко). С минуту муха пыталась влезть в светлый мир голубого экрана, а потом вдруг полетела биться в окно. Это настроило Варпука на новую волну размышлений.
«Странно, — подумал он, — каждый вечер повторяется одно и то же с этими мухами. И самое интересное — как это они догадываются, что выход может быть только за окном, когда за ним не видать ни капли света?»
