Вечерняя Покровка: ноги шуршат по тающему тротуару, пьяненький мужичек тянет арию — смешно и фальшиво. Из запахов — сирень, пицца и асфальт…
Иванова ждала трамвая и страшно не хотела домой. Дома — предки, недописанная лабораторная, невыгуленная собака Жуля — фигня полная. И завтра предки, лабораторная и Жуля. И послезавтра. И всегда… Жизнь, грохоча, летела мимо, как трамвай…
Иванова поняла, что просто заплачет, если немедленно не пойдет хоть куда-нибудь…
Под красными зонтами летнего кафе было почти пусто: пластмассовые столы-стулья, искусственные цветы, две дамочки с сигаретами…
— Натуральный кофе есть? — спросила Иванова у скучающей за прилавком тетеньки с синими веками и в синем фартуке.
Тетенька ответила, что на ценниках все написано. А из ценников было ясно, что на натуральный у Ивановой денег ни за что не хватит. Она порылась в сумке, извлекла битую жизнью десятку.
— Давайте, что ли, растворимый…
Сумерки, скука, тоска…
Кофе был гадостным. В пластиковом стаканчике, который с трудом не плавился от огненного содержимого. И за эту порнографию червонец платить?!
Цедя его сквозь зубы, Иванова поглядывала на прохожих из-под своего зонтика. Червонец стоило не кофе, а повод посидеть в новой короткой юбке на виду у всех. Шанс, что кто-то симпатичный и неглупый заметит тебя под этим дурацким зонтом, подойдет… И окажется самым классным на свете…
Разумеется, подошел вовсе не тот, кто надо. Бывают такие — не поймешь сколько лет. То ли тебе в папы годится, то ли в дедушки. Худой, подвижный, загорелые морщинки — лишь вокруг глаз и от носа — вниз. Ботинки и сотовый выдают богатство.
Иванова уже заготовила фразу посылательного значения, но он вдруг сказал нечто странное, причем не ей, а «синей» продавщице:
— Голубушка, извольте-ка принести хороший кофе для юной леди!
Потом положил барсетку на столик Ивановой и сел напротив.
— Никогда не пейте эту дрянь! — проговорил он, серьезно глядя на нее. Вам ведь хочется истинного наслаждения, а не суррогата, не так ли?
Иванова хмуро покосилась на него. Она не любила старых козлов.
— Я не хочу с вами знакомиться, — произнесла она холодно.
— А я разве знакомлюсь с вами? — удивился он. — По-моему, я только посоветовал вам не портить свой желудок.
Иванова смешалась.
— Уходите из-за моего столика! — вымолвила она наконец. — А нето я сейчас сама уйду!
— А если я пересяду, вы не уйдете?
— Если пересядете, тогда не уйду.
— Хорошо. Я буду смотреть на вас отсюда.
Он быстро перебрался под соседний зонт, совсем рядом с Ивановой.
— Так лучше?
Ей стало смешно. «Синяя» тетя, помахивая бедрами в плиссированной юбке, принесла новую чашку и поставила перед Ивановой. Чашка была цивильная низкая, из тяжелой керамики. И салфетка подложена под блюдце. Некоторое время Иванова разглядывала ее и размышляла: стоит или не стоит принимать угощение? Пахло вообще-то вкусно, но если попробуешь, тогда этот дядя будет чувствовать себя благодетелем… Решив в конце концов, что ей нет дела до того, что он будет чувствовать, она принялась за кофе.
