Когда он вошел, я подумала, что произошла ошибка. Он числился первым в списке пациентов, записавшихся на прием во второй половине дня, кружочек в квадрате свидетельствовал о том, что он приходит впервые, буквы МСР в скобках, нацарапанные моей секретаршей, по идее, уведомляли, что он страдает миопией, склеритом и ретинитом, но передо мной стоял щуплый старичок в сутане и красной мантии, из чего я заключила, что МСР было скорее сокращением от монсеньора.
Я встала из-за стола, ожидая, что, узнав меня, он вскрикнет от ужаса и выскочит из кабинета. Не знаю, что именно – ирония судьбы, рекомендация нерасторопного коллеги или скрытый умысел вынудили кардинала затесаться среди моих пациентов, притом что я богохульствую во время своих телевизионных выступлений, но в любом случае не собираюсь терять драгоценное рабочее время на споры. Если он пришел не из-за своих глаз, я выставлю его вон.
Он подчеркнуто просто закрывает за собой дверь, опирается на трость, подходит ко мне, шурша шелковыми одеяниями. Я с наслаждением жду возможности послать его подальше, когда он протянет мне перстень для поцелуя, но он лишь смыкает ладони на ручке своего «дипломата» и приветствует меня, слегка прикрыв веки.
– Кардинал Дамиано Фабиани. Прошу вас, доктор, садитесь: я пришел инкогнито.
– Я уже догадалась.
Легкая улыбка тронула его губы, отчего лицо его ожило. Кожа у него пепельно-серого цвета, переходящего в желтоватый в складках морщин, точь-в-точь как выцветшая на солнце газета.
– Я имел в виду, не придерживаясь протокола.
От него веет холодом и жесткостью, которые он пытается скрыть, придавая своему голосу бархатистый оттенок владельца пиццерии. Со своей большой морщинистой головой, посаженной на хрупкое тельце, он смахивает на размещенные в Интернете фотороботы инопланетян.
– Если бы я пожелал соблюсти протокол, – продолжает он, вешая трость на спинку кресла и, без сомнения, напоминая мне таким образом, что я все еще не пригласила его сесть, – я вызвал бы вас в Представительство Святого Престола – но пришли бы вы? Мне известны ваша репутация, ваши антицерковные настроения и ваш рабочий график. Когда мои помощники связались с вашей секретаршей, чтобы пригласить вас на обед, она ответила, что вы работаете без перерыва на обед, оперируете в первой половине дня, а пациентов принимаете во второй и попасть к вам на прием можно только через два месяца, правда, если дело очень срочное, то сегодня без четверти два.
– И дело действительно срочное?
– Несомненно.
Я наблюдаю за тем, как он, не сводя с меня глаз, медленно усаживается в кресло. Судя по всему, ему известно, что я приложила руку к разоблачению последнего чуда Лурдской богоматери, и поэтому затрудняюсь объяснить его кроткий вид. Он поставил на пол свой «дипломат», поправил полы мантии, я вооружилась карандашом.
