Чего-то не хватает

Киностудия имени Горького, съёмочный павильон. Обстановка творческая. Беспорядочно лежат кабели, штативы, стройматериалы, у стены куча мусора, издалека доносятся ругань и смех. В центре павильона — декорация: две стоящие под прямым углом панели, оклеенные обоями в горошек, в пространстве которых установлен платяной шкаф, сервант, тумбочка и кровать. Над кроватью — бра. В одну из панелей, изображающих стену, врезана дверь.

В тележке с кинокамерой, громко храпя, спит оператор.

Обычный рабочий день.

Уютное, красивое, цветное прошлое.

— …Уж и не знаю, каким ветром его к товарищу Суслову, К Михал Андреичу нашему, занесло, но со страху ему так живот припёрло, что прямо из кабинета он поскакал к унитазу, взгромоздился, а в руках ничего, кроме своего же сценария, нету. Первый экземпляр с резолюциями…

Это в павильон вошли режиссёр-постановщик и помещик режиссёра.

— Угадай, какую страницу наш драматург рискнул попользовать? Ни за что не поверишь. Ни-ка-ку-ю!

Гулко хохочут.

Режиссёр — высокий осанистый мужчина с роскошной шевелюрой и печатью большого таланта на лице. Породу не спрячешь — перед нами настоящий творец. Возраста неопределённого: с одинаковым успехом дашь и тридцатник, и сороковник. Он по-хозяйски озирает павильон. Замечает спящего оператора и прекращает веселье.

— Эт-то что такое?!

— Митя вчера в «Метрополе» был, — спешит с объяснениями помощник. — Перебрал там вместе со всеми. Шофёр его на студию привёз, чтоб утром с гарантией был на работе.

— Так. А что у нас в «Метрополе»?

— Барчук «героя соцтруда» отмечал.

— Барчук — дурак и бездарность! Я бы такому и случку свиней не доверил снимать, а ЦК ему, вишь ли, цацки вешает…

Входят сценарист и директор киностудии.

— В чём там ЦК провинился? — уточняет сценарист как бы невинно, однако достаточно громко, чтобы в коридоре было слышно.

Режиссёр мгновенно подбирается:

— На провокационные вопросы не отвечаю.

Помреж между тем разбудил оператора. Тот мало напоминает человека. Из тележки выползает на четвереньках. Со стоном встаёт на ноги и сообщает бледным голосом:

— Пойду, умоюсь…

— Какими ветрами, коллеги? — спрашивает режиссёр.

— Вот, зашли проведать нашего мученика, — разводит руками директор киностудии.

Сценарист светски улыбается:

— Сегодня мой лучший эпизод. Очень интересно, как вы его сделаете.

— Почему-то когда я мучился с заседанием профгруппы, — говорит режиссёр желчно, — ни у кого не возникло потребности меня проведать. Зато на обнажёнку слетелись, как… — дипломатично замолкает, оставив метафору при себе.