Еще не пробило одиннадцати, но налицо были все признаки того, что день не задался. Я провел сорок минут в беседе с директором отдела реализации, и, как мы с ним ни тасовали цифры, они упрямо показывали одно и то же: тиражи падают. Потом прозвонилась шеф-редакторша «Стиля», чтобы предупредить меня, что в августовском номере у них будет на семнадцать полос меньше рекламы, чем планировалось. Стало быть, дело обстояло гораздо хуже, чем я ожидал. Семнадцать полос – огромная потеря в деньгах: сто десять с половиной тысяч фунтов после отчислений агентству и учитывая скидки рекламодателям. Я спросил, какого черта она держит в штате восемь человек, если они покрывают всего двадцать семь страниц в месяц? Она обиделась. Я понял, что пора слегка расслабиться и собраться с духом. Как назло, мне даже не удастся пойти спокойно пообедать где-нибудь недалеко от офиса, который находится на Парк-плейс, надо ехать на деловую встречу черт знает куда, и придется брать такси, а я терпеть этого не могу.
Потом в кабинет вломился Микки Райс из «Светской жизни» и заявил, что возникла проблема с материалом об Анастасии Фулгер.
– Она настаивает, чтобы мы прислали текст на одобрение, – сказал Микки. – Сама уже два раза звонила, и ее адвокат прислал письмо. Грозятся наложить запрет на публикацию.
– У нас не принято давать текст на одобрение, – ответил я. – Тебе это прекрасно известно. И вообще, мы уже отправили статью в печать. Передай адвокату, что они опоздали.
Микки выглядел расстроенным. Он нервно теребил золотую пряжку на своих кожаных штанах. Я вздохнул. Ясное дело, мы прокололись.
– Микки, ничего сделать нельзя.
– Я ей ничего и не обещал. Честно. Сказал только, что она сможет прочитать свои слова.
– Ты чокнулся, что ли? Она же камня на камне от них не оставит!
– Она того и хочет.
– Нельзя ей этого позволить. Это же гиблое дело!
– Адвокат ей напел, что она лишнего наплела насчет Бруно.
– Черт подери, Микки! Ты ей чего-нибудь в письменном виде обещал?
– Нет.
– И на том спасибо.
Если она не сумеет прижать нас с бумагами в руках, можно на это дело плюнуть. Номер выйдет в продажу в середине дня в пятницу, а тогда уже поздно будет что-либо запретить.
Микки по-прежнему нервно ерзал в кресле.
– Вообще-то может что-нибудь на письме у нее и осталось. На открытке. Я послал ей записку с благодарностью за обед и мог ляпнуть что-нибудь лишнего.
– Какого черта тебя понесло обедать с Анастасией Фулгер, хотел бы я знать?
С этим Микки все не слава богу. Он в принципе неплохой редактор, но у него есть серьезный недостаток. Ему страсть как хочется проникнуть в высший свет. Мало ему печатать статьи про знаменитостей, ему хочется водить с ними компанию, числиться в приятелях. А журнал это компрометирует. Коли ты обедаешь с персоной, которую помещаешь на обложке, ты тем самым невольно обязуешься ей польстить. Этим самым Микки портил дело своим журналистам, которых посылал брать интервью, потому что им уже нельзя было показывать зубки.
