«Злодейства крупные и серьезные не редко именуются блестящими и, в качестве таковых, заносятся на скрижали Истории».
М.Е. Салтыков–Щедрин
Вначале появился призрак ― призрак Коммунизма. Первыми явление зафиксировали в 1848 году выдающиеся ученые–медиумы Карл Маркс и Фридрих Энгельс, вооруженные самой передовой и безошибочной собственного сочинения теорией. Призрак бродил по Европе, тряс позаимствованными у пролетариата цепями, уверял, что у рабочих нет отечества, предлагал им «соединяться», записываться в ряды могильщиков буржуазии и «разрушить все, что до сих пор охраняло и обеспечивало частную собственность». Пророчества коммунистического Духа два классика марксизма изложили в знаменитом «Манифесте».
Манифест, «с гениальной ясностью и яркостью» обрисовавший новое, коммунистическое «миросозерцание», призывал всех угнетенных к насильственному свержению существующего общественного и политического строя, установлению диктатуры пролетариата, уничтожению классов и частной собственности. Вслед за этим, по мысли авторов, раньше или позже, неизбежно должен был наступить Коммунизм ― высшая и конечная стадия развития человеческого общества, рай на земле: фабрики ― у рабочих, земля ― у крестьян, женщины ― в общем пользовании.
Международный пролетарский гимн ― «Интернационал» ― определял четкую программу действий и конечную цель коммунистического движения:
Весь мир насилья мы разрушим
До основанья, а затем
Мы наш, мы новый мир построим,
Кто был ничем, тот станет всем.
Правда, наряду с пассажами о «завоевании демократии» в Манифесте проскальзывали термины вроде: «экспроприация», «деспотическое вмешательство», «конфискация имущества» ― конечно, исключительно в отношении «эксплуататоров», но также и «промышленные армии», в которые для удобства строительства нового мира предлагалось мобилизовать освобожденных пролетариев.
Делать революцию предпочтительнее в развитых промышленных странах, где пролетариат наиболее сконцен трирован и организован. Поэтому долгое время коммунисты всех мастей, в том числе и русские социал–демократы, пытались поднять рабочих на правое дело в какой–нибудь Германии или Швейцарии. Но самым слабым звеном «в империалистической цепи» оказалась Российская империя.
25 октября 1917 года власть в России захватили левые радикалы.
Они тут же окрестили государственный переворот, со вершенный на германские деньги штыками «интернационалистов» и одуревших от безделья матросов, «пролетарской диктатурой», собственную власть ― «властью рабочих и крестьян» и от имени последних принялись истреблять и тех и других, и всех несогласных.
