— Вот так сюрприз, cher, — по обыкновению лениво растягивая слова, произнес Жанвьер, облокотившись о дверной косяк своей луизианской квартиры. — Что же ты не захватила арбалет?
— Я пришла не убивать тебя, — Эшвини, скрестив на груди руки, прислонилась к стене напротив — сонный и полураздетый Жанвьер был восхитительно сексуальным. А еще он был двухсотсорокапятилетним вампиром, способным разорвать ей горло легким движением руки. — Хотя, зная тебя, наверное, стоило прихватить.
Медленная улыбка расползлась по лицу, которое, не будь столь сильно вытянутым и мрачным, могло бы считаться по-настоящему красивым. И всё же… Жанвьер всегда привлекал внимание; всякий раз на него в баре оглядывалась каждая женщина, плененная легкой грубоватостью и голодным огоньком в его глазах, где болотные тени сплелись с солнечными лучами.
— Ты ранила меня в самое сердце. Я-то думал, мы друзья.
— Размечтался, — Эшвини выгнула бровь. — Так ты собираешься меня впустить?
Он небрежно пожал плечами, заиграли мышцы, о силе и крепости которых большинство людей и не догадывалось, ведь двигался он всегда легко и грациозно. Но Эшвини знала — она охотилась на него уже три раза за последние два года, но он всякий раз ускользал от нее.
— Зависит от того, — заметил он, исследуя глазами все ее тело, — не пришла ли ты затем, чтобы снова пытаться меня убить?
— В глаза смотри!
В его взгляде, наконец-то встретившимся с ее, заплясали смешинки.
— Какая ты скучная, сладкая моя.
Почему-то именно Жанвьер выявлял её прагматичную сущность. А вот все остальные считали ее просто чокнутой сумасбродкой.
— Это была плохая идея, — Махнув ему рукой, она развернулась на каблуках. — Увидимся, когда ты в следующий раз взбесишь ангелов. — Как правило, целью Гильдии было наказание вампиров, нарушивших контракты, по которым они обязывались прослужить ангелам сто лет в обмен на почти-бессмертие… но это же был Жанвьер. — Постарайся ничего не натворить на этой неделе, я и без тебя буду занята.
Его рука легла ей на затылок, теплое и удивительно нежное прикосновение.
— Ну не будь такой. Заходи, я сделаю тебе кофе, какого ты не пила никогда в жизни.
Ей надо было отстраниться, уйти от него так далеко, как только возможно. Но Жанвьеру удалось захватить её в плен. Она колебалась слишком долго, и жар его ладони проник в неё, вызывая яркие образы, так противоречащие холоду его почти-бессмертия.
— Никаких прикосновений! — она сказала это не только ему, но и себе.
Пальцы сжались.
— Это ты вечно пытаешься наложить на меня свои хищные лапки.
