Невозможно представить себе Квентина Тарантино автором сонетов или романтических новелл о первом поцелуе. Трудно вообразить Андрея Тарковского, сочиняющего в паузе между съемками «Сталкера» и «Ностальгии» порнографические повести или страшилки об упырях. Каждому свое. Кинорежиссер, если он еще и литератор, должен в своей писательской ипостаси быть равен самому себе, оправдывать ожидания зрителей. Читать-то его будут именно его зрители. Как правило, режиссеры ожидания оправдывают. Педро Альмодовар живописал сексуально-наркотические похождения гулящей Патти Дифузы, королевы ночных клубов, родной сестры героинь «Кики» или «Скромного обаяния порока». А Ингмар Бергман на бумаге, как и на экране, выяснял отношения с семьей и религией.
Главный японский режиссер конца XX века Такэси Китано — исключение из правил, он зрительских ожиданий не оправдывает. Его литературные опыты шокируют тем, что ничем не шокируют.
Что такое Китано для зрителя? Застывшее в гримасе глумливой угрозы лицо-маска: в 1994 году ведущий телекомик Японии, стремительно обретавший статус звезды режиссер, попал в страшную аварию, лицевые мускулы остались парализованными. «Жестокий полицейский» из его режиссерского дебюта (1989), даже не оборачивающийся, когда выпущенная им пуля сносит случайного прохожего. Еще один полицейский из «Фейерверка» (1997), в разгар беседы с нехорошим человеком стремительно втыкающий ему в глаза палочки для еды. Школьный учитель из «Королевской битвы» Киндзи Фукусаку (2000), дирижирующий на необитаемом острове бойней, в которой погибнут все, кроме одного, ученики, доставшие его своим непослушанием. Непредсказуемый психопат-гангстер из «Точки кипения» (1990), отрубающий палец своему адъютанту за то, что тот, по его же приказу, переспал с девушкой босса.
Одним словом, Такэси Китано в своей кинематографической ипостаси — синоним экранной жестокости, режиссер, для которого даже фильмы Тарантино или Джона By — имитации, где льется кетчуп, а не кровь. И когда Китано шутит, как в «Такэсиз» (2005), играет в «японского Феллини», снимающего фильм о невозможности снять фильм, его шутки все равно пахнут кровью.
О чем может писать такой режиссер? Конечно же, о гангстерах и проститутках, отрезанных пальцах и разборках на пустырях. В лучшем случае его новеллы могут быть глумливыми, «черными» юморесками а-ля прославившие его телескетчи. Например, скетч, в котором парализованный отец проститутки докучливой болтовней обрекал клиента девушки на позорную неудачу.
Забудьте все, что вы знаете о Китано. Один из самых брутальных режиссеров современного кино пишет о чем угодно, но только не о жестокости.
