ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Апельсиновая ведьма
Я не верю в чудеса, но ищу чародея.
Ванда Блоньская
Лучшее лекарство от всех недугов — соленая вода. Пот, слезы и море.
Карен Бликсен
Она любила осень. Абстрактную, звучащую в стихах Тютчева и Пушкина, изображенную на полотнах Левитана и Поленова. Осень уютную, спокойную, по-барски ленивую. Чтобы в беседке устроиться в кресле, завернувшись в теплый клетчатый плед. Да еще и с чашкой крепкого чая. Прозрачный старинный фарфор с клеймом мастера. А руки непременно в митенках, это необыкновенные дамские перчатки без пальцев. И пусть слуга издали почтительно спрашивает: «Не желаете ли чего…» Такая осень ей была приятна. О таких вечерах она грезила, кутающихся в серое марево. Но туман туману рознь. Когда ты в экипаже медленно объезжаешь усадьбу, перед глазами маячит голова кучера в сдвинутом набекрень картузе… нет, лучше в котелке. Он ведь кучер в приличном доме. А сбоку размытые силуэты деревьев, прячущиеся в дымчатую вуаль. Тогда — да. Прелестная картина. Но если обозленная толпа, провонявшая дешевым пивом, табаком, прочей дрянью; сминая ближнего своего, наперегонки рвется в троллейбус, вынырнувший из клубов «ароматного» пара. Нет. Подобный туман не вызывал ничего кроме брезгливой злости. Да пропади оно все пропадом!
Некое существо, нетрезвое и грязное, прилипло к Арине, недвусмысленно сопя и ерзая. Рука как бы случайно передвигалась туда-сюда вдоль края куртки по бедру обтянутому джинсовой юбкой.
— Как вам не стыдно. Прекратите.
Робко пропищала Арина, делая жалкие и безуспешные попытки отодвинуться. Вместо ответа, все так же молча, спокойно, нетрезвая особь мужского пола запустила вторую лапу под куртку жертвы. Девушка начала неумело брыкаться и отпихиваться. Из порванного пакета под ноги врагу покатились яблоки, недорогие все в пятнышках, их продавали старушки у самой остановки. Арина истратила на это подобие фруктов свою последнюю бумажку.
— Отпустите. Прекратите.
С надеждой на помощь она оглянулась; мужчины отводили взгляд или улыбались, наслаждаясь представлением, женщины делали каменные лица, конечно, никого это не касалось. Пьяный наглец расстегнул и задрал Аринину юбку.
— Да что же это такое!
Она бросила уже ненужный пакет. И что есть силы, толкнула обидчика в грудь. Враг замер, ругнулся, сплюнул и ударил Арину по лицу. Раз. Другой. Троллейбус дернулся и остановился. Поскальзываясь на яблоках, толпа хлынула в полу распахнутые двери. Мимо растрепанной униженной девушки, мимо ухмыляющегося обидчика. Арина так растерялась, что не попыталась улизнуть вместе с выходящими. Откровенно развлекаясь, мучитель пнул ее в голень. Ноги подломились и Арина, с тихим писком, упала на колени. Что-то мелькнуло у самого лица. Неожиданно подал голос бывший палач. Вопль, полный боли и испуга, заполнил салон.
