Обычный будний день обычной среднестатистической женщины. Такой же день, как вчера, такой же, как завтра.
Она шла мимо витрин, поглядывая на своё отражение, старалась не сутулиться и ступать грациознее. Потом забывала, опускала плечи, между бровей появлялась глубокая морщинка, а в душе ныла какая-то заноза. Впрочем, всё ведь хорошо. Нормально всё…
Ночью приснилось, что кто-то положил ей на грудь каменную плиту. Плита была тяжёлая и большая, давила на рёбра и не давала подняться…
Ей редко снились кошмары. Да и вообще, с тех пор, как кончилось детство, снов почти не было. А если и были, то сразу забывались. Бабушка когда-то говорила: «Если сны блёклые, значит, жизнь яркая!» (ах, бабушка, если бы всё было так, как в твоих сказках да прибаутках!)
Плита давила на грудь, женщина стала задыхаться и проснулась от собственного кашля. Лежащий рядом мужчина не шевельнулся. Только кошка, спавшая в ногах, подняла голову и внимательно посмотрела из темноты.
Женщина села на кровати, ещё не совсем понимая, где находится, и приложила ладонь к груди — сердце билось часто-часто. Она нащупала ногой тапочки и пошлёпала на кухню. Кошка вздохнула, потянулась и побрела за ней…
Воды в кране не было. Она налила в чайник ту, что осталась в пластиковой бутылке, и поставила на огонь. Включила настольную лампу, села у стола и вдруг вспомнила, как это бывало в детстве.
* * *
Лежишь в кровати, укрытая по самые глаза, а луна светит в щель между гардинами. Одежда на стуле обретает какие-то жуткие очертания. А тебе лет шесть, и бабушка в кухне ещё суетится, и радио там играет, и свет горит… но через целый коридор от тебя. А у тебя тут темно и страшно. И за шкафом, прямо у дверного косяка, как будто стоит кто-то.
— Бабуля, бабуль! — зовёшь тихонько. — Ты скоро?
А она не слышит, далеко. Почти за тридевять земель.
И ты садишься в постели, всё ещё укутанная в одеяло, всматриваешься в темноту за шкафом, а ноги спустить страшно. Долго собираешься с духом, настраиваешься, а потом — р-раз! — одним рывком к двери. А там уже свет сочится, и музыку слышно. Выходишь в кухню, щуришься, лохматая вся, жалостная, босыми ногами на кафеле переминаешься …
— Ой, батюшки! — всплеснёт бабушка руками. — Чего же это ты?
— Ба, а ты скоро? — и всхлипнешь картинно. — А то не засыпается…
— Скоро, деточка, совсем уже скоро, — и обнимет тебя.
А руки у бабушки сухие и тёплые. Уткнёшься носом в фартук, а он пахнет пирогами, парным молоком, хозяйственным мылом, корицей…
А тебя уже ведут в комнату, в кровать укладывают, укрывают заботливо.
