ИСКАТЕЛЬ.1979.ВЫПУСК №4

В папке утренней почты была информация из английского адмиралтейства. Союзники сообщали, что 5 января, в 15 час. 50 мин. радиоцентром Акурейри (Исландия) от советского судна принят сигнал бедствия: «Торпедирован на 74°12′0″ Норд 17°54′ Ост. Всем: на Медвежьем наблюдательный пункт немцев». В эфир судно больше не выходило.

Собственно говоря, отозваться: «Вас услышали» — это было все, что союзники могли сделать для гибнущих. Да и судно не рассчитывало на помощь. Там знали жесткое правило войны: броситься на выручку никто из друзей не имел права, чтобы не подставить торпеде и свой борт.

Нарком, в недавнем прошлом полярник, понимал, что, если кто и спасся, те уже давно мертвы: по всему Баренцеву морю шли нескончаемые штормы с ураганными ветрами. Мороз стоял ниже двадцати.

Но именно в полярную ночь, в шторм и пургу поодиночке уходили наши транспорты на прорыв, через Атлантику, где на всем пространстве от Новой Земли до Ньюфаундленда бродили фашистские рейдеры, подводные лодки.

После разгрома конвоя PQ-17 союзники перестали формировать караваны судов на Мурманск и Архангельск. Вот тогда в наркомате и родилась идея — выпускать пароходы в одиночные рейсы. Маскировка от воздушных налетов — полярная ночь. Непрерывные штормы, снежные заряды, движение вдоль кромки льдов в ледяной шуге снижали вероятность атаки подводными лодками. Суда должны были достигнуть американских портов, принять военные грузы, которые США обязались поставлять по ленд-лизу, и через Панамский канал, Тихий океан доставить их во Владивосток.

Моряки окрестили эти одиночные рейсы «каплями».

Пока из восьми «капель» — пароходов бесследно исчезло, растворилось два.

«Относительно небольшие потери. Тактика одиночных рейсов оправдывает себя», — подумал нарком. Здесь, на вершине морфлотовской власти, горечь утраты в какой-то мере заслонялась общей, сравнительно неплохой статистикой.

К информации из Английского адмиралтейства была подколота краткая справка о судне: «Лесовоз «Ванцетти», порт приписки Владивосток. Построен на Балтийском заводе в 1928 году. Направлялся с грузом леса из Архангельска в Нью-Йорк для ремонта и дальнейшего следования во Владивосток. Команда — 44 человека. Капитан — Веронд Владимир Михайлович, 1912 года рождения, эстонец, беспартийный, холост».

«Педанты кадровики! Какое теперь имеет значение, был женат Веронд или холост? «Ванцетти»… — память подсказала, что с ним уже были однажды неприятности. — Да, апрель прошлого года… Эта ведь его задержали японцы. Увели в какой-то из своих портов: попытка обвинить в шпионаже в пользу союзников. Десять дней допросов, обыски…» Нарком взял толстый красный карандаш, размашисто, наискось справки, как бы окончательно перечеркивая название парохода и все, что с ним связано, «съедая» концы слов, написал: «Исключ. из списков, сообщить Арх. и Владив.».