Портал на Керторию

Утро 23 мая 2493 года выдалось ничем не примечательным" – так, кажется, начинался мой предыдущий опус? Ну, могу вам сообщить, что утро четвертого июля было еще посредственнее. Если это, конечно, было именно утро и именно четвертое июля, а ни в том ни в другом я большой уверенности не испытывал… На первый взгляд, это может показаться кому-то странным, ведь существуют надежные способы определения времени: часы, календарь, в окно можно выглянуть, в конце концов… Но всех этих чудесных возможностей я был лишен. Окна – по объективным причинам: на космических кораблях даже если и есть иллюминаторы, то для выяснения времени суток толку от них мало; остального же – по субъективным.

Только не подумайте, что под «субъективностью» я здесь подразумеваю некие собственные пожелания. Вовсе нет. Я только имею в виду, что текущее положение дел зависело от желаний другого человека, или точнее – керторианца, или еще точнее – герцога Реналдо Венелоа. А заключалось это самое положение в том, что я уже добрых две недели сидел на борту «Прометея». Сидел в самом неприятном смысле этого слова – на гауптвахте! В маленькой шестиметровой камере, не обремененной излишними удобствами, к коим, безусловно, относились и часы… Вообще, куда проще перечислить, что в моей камере имелось: четыре металлические стены, пол, потолок, к которому крепилась парочка никогда не гаснущих люминесцентных ламп, кровать ужасного качества, транспортер, по которому через стену подавались пища и сигареты, и деликатно отделенный перегородкой сортир (или правильнее будет назвать его парашей? – грубо, но зато соответствует действительности)… Ах да, была, разумеется, еще и дверь, которая никогда не открывалась. Что ж, убого, ничего не скажешь. Вопрос «как дошел ты до жизни такой?» выглядит как никогда уместным.

Должен признать, дать ответ прямой и однозначный было бы несколько затруднительно. Хотя если затрагивать только фактическую сторону, то тут все будет выглядеть просто, не сказать бы – примитивно.

Итак, что же произошло после волнующего финала на «Бантаме»? Это нетрудно описать в нескольких фразах. Сначала мы с Уилкинсом просто пялились несколько минут на тяжелораненую Гаэль, затем сообразили, что не худо было бы оказать ей первую помощь, и принялись за дело. Вытащили с осторожностью кинжал Вольфара, изобразили кое-какой перевязочный материал, но только майор собрался приступить к обработке раны, как появился подзабытый нами герцог Венелоа. Появился не один, а вместе с группой десантников, подоспевших тем временем с «Прометея»… На этом все и кончилось: чрезвычайно раздраженный и нелюбезный герцог в ультимативной форме потребовал от нас сдаться, и никакие мои увещевания успехом не увенчались – видимо, мой удар ломом по затылку здорово запал ему в душу… После классического поднятия рук мы с майором были доставлены под надежным конвоем на «Прометей» и помещены непосредственно на гауптвахту (по крайней мере, такова была лично моя участь). Больше никаких событий припомнить не могу, как ни пытаюсь, – ни Реналдо, ни кто-либо из его подчиненных в контакт со мной не вступал. Единственным намеком, что по ту сторону двери обо мне еще тлели воспоминания, была регулярно поступающая жратва. Как говорится, и на том спасибо…