Все называли его Пучеглазым. Даже тогда, когда я была тощим тринадцатилетним подростком, я думала, что он знал об этом прозвище, но не обращал внимания. Ему было интереснее смотреть на что-то вдали, чем обращать внимание на нас, босоногих ребятишек.
Он выглядел как человек, который видел, или пережил большие страдания и не может забыть об этом. У него была большая голова и большие глаза, выпученные сильнее, чем у кого-либо; казалось, будто им хотелось оторваться от его лица. Они напоминали кого-то, кто не может достаточно быстро выбраться из дома.
Пучеглазый носил один и тот же белый полотняный костюм каждый день. Во влажной жаре его брюки постоянно прилипали к костлявым коленям. Иногда он надевал клоунский нос. У него и так был большой нос. Ему не нужен был этот красный шарик. Мы не задумывались тогда, что он надевал красный нос в определенные дни, которые, видимо, что-то значили для него. Мы никогда не видели, чтобы он улыбался. И в те дни, когда он надевал клоунский нос, мы невольно отворачивались, так как никогда не видели большей печали.
Он тянул веревку, привязанную к тележке, на которой стояла Миссис Пучеглазая. Она выглядела как снежная королева. Почти у всех женщин на острове были вьющиеся волосы, но Грейс их выпрямляла. Она делала себе высокую прическу, которая могла сойти за отсутствующую корону. Она выглядела такой гордой, как будто не помнила о собственных босых ногах. При взгляде на ее огромный зад вы начинали беспокоиться о туалетном сиденье. Начинали думать о ее матери, о том, как она родилась и всем таком.
В половине третьего попугаи, сидевшие в тени деревьев, замечали человеческую тень, которая была длиннее на треть, чем все те, которые они видели до этого. Хоть они были только вдвоем — миссис и мистер Пучеглазый — тем не менее, казалось, что это целая процессия.
Младшие дети пользовались случаем и пристраивались сзади. Наши родители отворачивались. Они предпочитали глядеть на колонию муравьев, снующих по гнилой папайе. Некоторые стояли в стороне с бесполезными мачете, ожидая, пока все закончится. Для младших детей зрелище заключалось в том, что белый человек вез черную женщину. Они видели то же самое, что и попугаи, то же самое, что и собаки, сидящие на костлявых задницах и щелкающие зубами в сторону пролетающих москитов. Мы, дети постарше, чувствовали, что тут не все так просто. Иногда мы слышали обрывки разговоров. …Миссис Уоттс глупа как гусыня. …Мистер Уоттс несет наказание за старый грех. …А, возможно, это результат пари. Это зрелище вносило нотку неопределенности в наш мир, который во всех других отношениях был монотонен и однообразен.
