День шел к концу.
Точнее, наступало то прекрасное время, когда сентябрьское солнце, проваливаясь за горизонт, еще освещает все вокруг и нежно щиплет землю розовыми и золотистыми лучиками.
Конец рабочего дня, самый конец, когда не грех всерьез подумать, что будешь делать вечером.
Фрэнк Гамильтон как раз собирался определиться на этот счет, но помешал звонок дежурного по управлению:
— Господин лейтенант, прошу прощения, тут парень к нам на пополнение прибыл. Пропустить его к вам или прогнать к чертям до завтрашнего утра?
— Не надо гнать, Гарри, — узнав сотрудника по голосу ответил Гамильтон, — пусть поднимется.
Честно говоря, он уже успел забыть об этом пополнении. Маленький город — маленькие проблемы.
На патрулировании улиц должны быть две машины с двумя полицейскими в каждой. И трое — в управлении, в резерве. Вот и вся их сменная вахта.
После того, как проводили на пенсию очередного работника, потерянную единицу попросту замещали за счет резерва. И успели к этому за четыре недели привыкнуть. Тем более, что событий было совсем не много — несколько магазинных краж, да неожиданный визит десятка рокеров на грязных мотоциклах. Воришек, как обычно, найти не удалось, а рокеров, по утверждению городской газеты, начальник полицейского управления, то есть он, Фрэнк Гамильтон, самолично выгнал пинками за пределы города. Обычное журналистское вранье, конечно, никого он не пинал и не бил, но впрочем, действительно в той истории можно было вести себя и покорректней. В который раз Фрэнк подумал, что слишком подвержен провинциальным манерам, к которым привык с пеленок, прожив в этом городе от самого рождения до тридцати пяти лет.
— Можно? — в дверь просунулась черная с мелкими завитушками голова.
— Можно.
Появилась вся фигура — длинная и тонкая, с той самой головой наверху и с очень большими подвижными глазами. Новенькая форма, в руках документы курсанта-выпускника полицейской школы.
— Садитесь.
— Спасибо, сэр, я постою.
— Я сказал, садитесь.
Гамильтон просмотрел направление, потом аттестат.
— А это что за письмо?
— Это лично вам, от начальника нашего курса.
Лейтенант с некоторым удивлением взял конверт:
— Боже правый, так вас учил мой приятель по полицейской академии? А я и не знал, что он ушел на преподавательскую работу.
— Да, сэр, отличный педагог. Мы очень любили друг друга, поэтому он написал вам обо мне.
— Вы любили своего начальника? Это очень трогательно. И он вас, значит, тоже?
— Конечно, сэр.
Гамильтон начал читать и вскоре с улыбкой произнес:
— Что ж, очень приятно узнать, что у него в жизни все так хорошо складывается.
